Спаси мою дочь, бывшая! - стр. 37
— Я правильно понимаю, что единственный выход из этой ситуации — рождение ребёнка?..
— Это не даёт стопроцентной гарантии… — отвечает мужчина приглушённым голосом.
— Но мы не можем не попытаться, верно?
— Дымка, я бы хотел встретиться и обсудить с тобой этот момент. Конечно, изначально я просил тебя стать матерью ребёнка-донора, но… — Багрянский обрывается.
— Ты не можешь передумать сейчас, когда твоя дочь так сильно нуждается в этом… Я уже сказала, что помогу, если это будет возможно… Но учти, что напрашиваться и уговаривать тебя не стану.
— Понимаю, и я благодарен тебе, но есть немало нюансов, и я не знаю, как поступить в этой ситуации лучше… Я не смогу оставить своего ребёнка, Дымка! Знаю, ты будешь просить об этом, но уже сейчас я понимаю, что это будет такой же мой сын или дочь, как и Ася. Я не смогу оставить его и не участвовать в его воспитании…
Сердце замирает, а на глаза тут же наворачиваются слёзы. Я вспоминаю о малыше, который уже в зародыше умер, а ведь я тоже могла быть мамой… Думаю над словами Багрянского, а перед глазами то и дело появляется его дочь.
Маленькое белокурое солнышко.
— Ты не можешь бросить свою дочь умирать… — констатирую факт я, и смотрю на кружку с чаем, куда успевает попасть мошка. Ставлю кружку на крыльцо, поддеваю мошку ногтем и достаю, позволяя улететь. Вот только маленькие крылышки уже успели намокнуть, и она не может пошевелить ими. Так же и Ася — борется из последних сил за свою жизнь. Но она не справится одна.
Мы должны ей помочь.
— Потому я и хотел встретиться с тобой. Сегодня Ася говорила с зайчиком, которого ты ей подарила… Она просила его позаботиться обо мне, когда её не станет… Дымка, второй раз в своей жизни я не знаю, как поступить… Мне больно… — честно признаётся Багрянский.
По щекам текут слёзы. Они обжигаю кожу и пробираются до глубины души. Сердце тяжело ударяется о рёбра.
Говорила с зайчиком…
Просила позаботиться о её единственном родном человеке…
Больно, когда ребёнок осознаёт, что смерть близко. Ещё больнее, если ты ничем не можешь помочь ему. Тяжесть в груди медленно поднимается вверх и сдавливает горло. Голова идёт кругом. Мне настолько тяжело, что просто не передать словами, а каково отцу девочки?
— Прости, что переваливаю всё это на тебя, просто… Ты по-прежнему остаёшься единственным человеком, с которым я могу поговорить откровенно. Прости. Я не должен был!
Понимаю, что Багрянский пытается взять себя в руки. Ему тяжело. Очень тяжело. Но мне тоже было тяжело и сложно в своё время, и я одна справлялась с этой болью.
— Мы должны попытаться… Как только врач сообщит о возможности забеременеть, мы поговорим об этом, а пока не имеет смысла, потому что мы даже не знаем, смогу ли я выносить и родить здорового ребёнка! Извини, но мне нужно идти… Передавай Асе привет и скажи, что ей ангел-хранитель рядышком!
Я отключаю телефон, кладу его на крыльцо рядом с кружкой и роняю лицо в ладони. Слёзы текут по щекам сильнейшим потоком, и я ничего не могу поделать с собой. Меня потрясывает от сильнейших эмоций, а голова начинает кружиться, словно мне не хватает кислорода. Я не желала становиться участником такого испытания. Не нужно было сразу соглашаться с Багрянским и ехать сюда, а теперь уже дороги назад нет и не будет…