Спаси мою дочь, бывшая! - стр. 12

— Я поняла! — сухо отрезаю я и отвожу взгляд в сторону.

Мне не хочется говорить о будущем, которое и без того слишком призрачное и шаткое. Что бы ни было дальше, пусть движется своим чередом. До этого момента я была уверена, что не смогу забеременеть, но если такая вероятность существует, то откуда врачам знать, что будет после родов? Это будет потом… А сейчас, в настоящем, я могу спасти жизнь человека, маленькой девочки…

Кажется, я уже убедила себя, что сделаю это.

— Я могу идти? Как долго следует ждать все анализы?

— Три-пять дней! — пожимает плечами гинеколог. — Как я уже сказал, мы делаем всё возможное, чтобы ускорить этот процесс, но иногда сделать быстрее просто невозможно.

Я киваю, встаю на ноги и уже хочу уйти. Результаты сообщат Багрянскому. А дальше будет видно.

— Я ещё раз настоятельно попрошу вас не рассказывать Демьяну о том, что было со мной в прошлом.

— Да! Конечно! — я чуть приоткрываю дверь, готовая выйти. — О выкидыше, случившемся семь лет назад, господин Багрянский ничего не узнает, а я буду думать, как лучше провести оплодотворение в виду открывшихся фактов, если, конечно, анализы придут нормальные.

— Спасибо! — бормочу себе под нос и выхожу в коридор.

В одно мгновение я оказываюсь прижатой к прохладной стене. Багрянский прижимается ко мне всем своим телом, опирается ладонями о стену по обе стороны от меня и рвано дышит. Что с ним случилось? Меня потрясывает  от головокружительного запаха, исходящего от мужчины, совсем как раньше, но я в очередной раз напоминаю себе, кто стоит напротив.

— Какого дьявола? — спрашиваю я, стараясь оттолкнуть Багрянского, но ничего не получается.

Каждый мускул на теле мужчины напряжён до предела. Он смотрит на меня взглядом, наполненным яростью и тяжело дышит. С чего вдруг он превратился в такого зверя?

— Почему? Почему ты ничего не сказала мне о ребёнке, Дымка? — цедит сквозь зубы Багрянский, и меня охватывает жар.

Идиотка!

Я ведь приоткрыла дверь и, скорее всего, он услышал наш разговор с врачом.

5. Глава 4. Демьян

Внутри всё закипает, стоит мне услышать слова врача. Дымка попросила его ничего не сообщать мне о выкидыше, который случился у неё семь лет назад…

Но почему?

Почему она молчала и держала всё в себе?

Она сама избавилась от ребёнка? Или это случилось на нервной почве?

Прижимаю её к стене и зло цежу сквозь стиснутые зубы:

— Почему?

Дымка часто дышит. Она волнуется. Наверное, злится на себя, что приоткрыла дверь и выдала свою маленькую тайну, секрет, который хранила так долго, а выдала мне на блюдечке из-за опрометчивости.

— Пусти меня, Багрянский! Пусти и больше не смей хватать! Тебя не должно касаться то, что случилось со мной в прошлом! Ты сделал свой выбор. Если хочешь, чтобы помогла в настоящем, будь добр вести себя уважительно.

— Сделал выбор? Ты ни черта так и не поняла! Будь по-твоему…

Я отпускаю Дымку и отхожу от неё. Если бы я не зависел от неё, то постарался бы довести дело до конца. Я бы пытался вывести Дымку на эмоции, заставить всё высказать мне. Выплакать всю боль. Но я не могу этого сделать. Не смею. Мне бы хотелось во всём разобраться, уладить наш конфликт, хотя бы попытаться сделать это… Но от Дымки зависит жизнь моей дочери, и мне проще упасть на колени, став послушным псом, чем ссориться и доказывать свою правоту. Да и правоты ведь там не так много на самом деле. Я накосячил… Накосячил, но не я один был виновен в этом.