Спаси моего сына, бывший! - стр. 22

Я сажусь в машину и борюсь с внутренними демонами.

Готова.

Я хочу поговорить со своим бывшим откровенно, но не получается.

Как заставить себя говорить?

Я бы выпила… Говорят, что алкоголь помогает развязать язык. Или нет? В любом случае, мне нельзя. Я кормлю ребёнка грудью, а это значит, что мне следует поговорить с Антиповым на трезвую голову, но как это сделать?

Мы заезжаем во двор особняка мужчины, и я ловлю на себе его пристальный взгляд. Антипов смотрит на меня, и я понимаю, что обязана сказать всё сейчас. Вряд ли выдастся ещё один шанс.

— Я на самом деле любила тебя, — выдаю я, понимая, что слова звучат, не слишком убедительно.

— Правда? Именно по этой причине сливала все данные на мою компанию конкуренту? Именно по этой причине ты спала с ним? Да, Ира?

— Нет! — голос срывается на хрип.

Я кричу на своего бывшего, но тут же пугаюсь и замолкаю. Чаще всего ответом на такие открытые проявления эмоций была боль. Сильная боль. Отец поднимал на меня руку и заставлял замолчать.

Вспоминаю, как впервые попробовала сигарету. Я тогда не собиралась начинать курить всерьёз, но отцу стало известно, что я просто попробовала: кто-то из моего класса донёс ему. Доброжелателей у меня тогда было много… Мне было всего пятнадцать тогда, но отец сказал, что я уже взрослая, чтобы нести ответственность за свои поступки и бил меня так, чтобы не оставить следов.

На глаза наворачиваются слёзы.

— Почему ты вся дрожишь? Я хочу слышать правду, Ира, только и всего. Я не тронул тебя, когда поймал на измене. Неужели думаешь, что стану наказывать теперь за искренность?

— Он взял меня силой, — шепчу я, глядя в одну точку на лобовом стекле. — В тот день Царёв взял меня силой. Это был первый и последний раз, когда между нами что-то произошло. Я невиновна перед тобой. Я тебе не изменяла.

Смаргиваю слёзы и чувствую, как сильно колотится сердце в груди. Антипов сжимает руль пальцами до побеления костяшек. Он бледнеет, и я понимаю, что он зол. На меня? Или на себя?

— Почему ты не попросила о помощи? Почему не пыталась вырваться? — дрожащим голосом спрашивает бывший.

— Потому что мне никто и никогда не помогал. Я сглупила… Испугалась… Но было кое-что ещё…

Замолкаю и проваливаюсь в свои мысли. Боль снова расползается по всем нервным окончаниям, тревожит сознание, сводит меня с ума.

— И что же это, Ира? Что было ещё?

Перед глазами всё плывёт, а я снова слышу голос Царёва.

— Перестань брыкаться, дура. У меня в кармане есть пушка. Если посмеешь просить о помощи или дёрнешься, я прострелю ему голову…

Кому — я поняла только в тот момент, когда открылась дверь, и на пороге застыл Антипов.

— Он сказал, что убьёт тебя, если я посмею пикнуть, — отвечаю и замолкаю снова.

Ну вот и всё.

Я рассказала бывшему правду о том дне, но легче мне не стало. Ещё тяжелее, потому что снова пропустила через себя эти ужасные события, и показалась перед бывшим слишком слабой и бесхребетной.

— Хочешь сказать, что взяла на себя роль Мать Терезы и защитила меня? — немного помолчав, спрашивает Антипов.

Меня убивают его слова, ранят, но я пытаюсь не придавать им значения. Я понимаю, что мужчина зол на меня. Я не сделала ему ничего хорошего для того, чтобы он ценил и уважал меня. К чему ждать какого-то понимания с его стороны? Я не в понимании и не нуждаюсь. Хочу просто, чтобы он не считал меня самой последней дрянью, если такое, конечно же, возможно…