Спаси меня - стр. 2
– Тема, что бегаешь-то от меня?
Вторая канапэшка становится колом во рту, с трудом пережевываю ее, откашливаюсь в кулак. Смотрю зло на Камиллу, она моргает глазами, как будто невинная дева, искренне не понимающая, где накосячила.
– Это ты за мной, с хера ли, ходишь? – грубо выдаю я.
– Я? Сдался ты мне, – фыркает она. – Не хочу привлекать внимание Деда. Шамиль приедет, отбудет положенное время для приличия. И мы сразу уедем, так что расслабь булки, Тема.
Улыбается еще, гадюка, блять.
– Не называй меня Темой, не беси меня, – наклоняюсь к ее лицу, – ты же знаешь, что я могу обломать тебе вечерок.
Камилла тут же перестает улыбаться, серые глаза темнеют, губы, сжимаются в тонкую линию. Злость удивительным образом добавляет возраст Ками, а она очень красивая и ухоженная женщина под тридцать. Сзади так вообще, за двадцатилетнюю сойдет.
– Ками, не хмурься, сразу морщинки видны, – давлю на больное.
Вру, Ками очень хорошо выглядит и морщин, как таковых, у нее нет, но мне хочется немного сбить с нее спесь. А лучший способ, это сделать, подвергнуть сомнению ее 'идеальность'. Она звереет еще больше, но нужно отдать ей должное, Камилла умеет брать себя в руки. Справляется она с собой моментально. Секунда и она милая и пушистая зайка.
– Засранец ты, Артем, хоть и красивый, – скрывая свою злость и обворожительно улыбаясь, говорит Ками.
– Ну, этого у меня не отнять, – скалюсь в ответ.
– Поэтому я тебя и бросила, никогда бы не изменился.
Хмыкаю, беру бокал со стола, отпивая из него говорю:
– О, нет, Ками, бросила ты меня не поэтому, – ухмыляюсь, – а потому, что, сука, корыстная сука – добавляю со злостью.
– Ну, этого тоже, у меня не отнять, – довольно улыбаясь отвечает она.
…………………………………….
Сижу на диване, глаза слипаются, но хочу дождаться Шамиля и поздравить его. Ильяс обещал подскочить, его тоже нужно дождаться, а потом, наконец, поеду домой и завалюсь спать. Дежурство было не из легких, брали наркопритон, чуть не поймал пулю, мне бы отдохнуть, в себя прийти. Обычно Бык, после такого к мозгоправам отправляет. Мне к ним не хочется, от слова совсем. Мысленно прикидываю чего бы такого сказать, чтобы командир не заставил плакаться в жилетку мозгоклюя, о том, как я серанул при облаве.
– Здравствуй, Артем.
Поворачиваю голову, вижу, кто ко мне обращается, хотя по голосу сразу узнал, встаю с дивана, подаю руку.
– Здравствуй, Дед, как жизнь?
Он осматривает меня с головы до ног.
– Выглядишь хреново, – говорит он, указывая рукой на диван, садимся друг напротив друга.
– Дежурство было тяжелым, – отвечаю я.
– Давно тебе говорил – давай ко мне в охрану, начальником будешь.
– Дед не начинай, а?
– Почему это не начинай? Что ты, как баран, упертый? Я буду хорошо платить.
Спорить с Дедом – это дело гиблое, никакие доводы, слова, даже прямой отказ – ничего не значат. Особенно когда дело касается нас. Дед считает, что раз он живет больше нашего, то знает, что для нас троих лучше. Он много для нас сделал, не спорю. Особенно для Шамиля, но его забота, за частую, переходит границы. Он не прислушивается к чужому мнению, делает как считает нужным, с ним очень тяжело отстоять свои границы. Я вышел из того возраста, когда беспрекословно выполняю чьи-то, приказы. Только на работе подчиняюсь им. Работа обязывает. Когда смена заканчивается, работа остается на работе.