Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - стр. 65

23/IX 39

Вернулся от Кобы[128] и вспомнил, что забыл о дружке[129], посоветоваться надо. Много за месяц мы закрутили. Пора разобраться, что к чему.

Так не пишешь, не пишешь, руки не доходят, крутишься и крутишься, поспать не успеешь, давай Лаврентий. Когда спать!

Хоршо (так в тексте. – С.К.) уже люди подобраны, крепкая помощь по всем линиям.

Война началась можно считать, мировая. Уже Австралия об’явила войну Германии. Как дальше пойдет пока непонятно.

С Польшей получилось как думали. Коба все тянул, не хотел, чтобы был повод назвать нас агрессорами. Мне сказал, следите так, чтобы в Варшаве только подумали, а я уже знал. Как только правительство перебежало в Румынию[130], так и мы пошли. Бардака было много, но хорошо что так получилось. Если бы воевать всерьез, было бы плохо.

Никто не думал, что Польша так рухнет. Все, Польши нет и может уже не будет, как было до империалистической войны. Посмотрим. А нам на заметку, что с немцами лучше до войны не доводить. Много крови будет, а зачем. Теперь можно без войны.

Будет много работы по прибалтам. И надо укреплять северные границы. Там можно ждать всякой поеб. ни от англичан. И финны могут. А до Ленинграда снаряд долетает. Коба уже распорядился провести операцию по Мурманску, но это оборона[131].

Надо думать о наступлении по нашей линии, Наркомвнудела.

Надо поговорить с Всеволодом[132]. Главное сейчас это Западная Украина.

3/XI 39

Мотался по операциям. Устал как собака и снова надо ехать. Ребята тоже устали, но держатся молодцом. Доложил Кобе. Надо представить эту группу к Наградам. И ещё одну. Не забыть сказать потом Серову[133]. А то он как себе, так дай, а надо и другим.

Комментарий Сергея Кремлёва

Запись от 3 ноября 1939 года интригует не только краткостью, но и затемнённым смыслом. Можно лишь предполагать, что стоит за ней. Не исключено, что точное знание могло бы дать изучение архивов НКВД, но, возможно, и это суть записи не прояснило бы, поскольку многие материалы по Берии после его смерти были уничтожены или сфабрикованы.

Судя по регистрационным записям в Журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина, Берия не появлялся в этом кабинете в период со 2 октября по 3 ноября 1939 года. Скорее всего, Берия в это время в Москве отсутствовал и был по горло занят организацией специальных операций в Западной Украине и Западной Белоруссии. Объективно задач, требующих внимания лично наркома, было там много, в том числе:

– изучение на местах новой динамично изменяющейся ситуации,

– ликвидация и подавление вооружённого националистического подполья, как украинско-белорусского, так и польского,

– «зачистка» новых территорий от нежелательных элементов,

– создание там органов НКВД (от милиции до госбезопасности) и организация контрразведки,

– организация приема, учета и фильтрации польских военнопленных, беженцев и т. п.

Отдельной задачей было изучение ситуации с так называемыми осадниками – бывшими военнослужащими-поляками. С декабря 1920 года польское правительство массово поселяло вдоль границы с УССР и БССР антисоветски настроенных осадников, предоставляя им 25 гектаров земли, сельскохозяйственный инвентарь и возможность нанимать батраков из местного населения.

Осадники были не просто польскими кулаками! Это были активные и хорошо подготовленные враги советской власти, способные эффективно вести с ней вооружённую борьбу. Поэтому их было необходимо в кратчайшие сроки переселить как можно дальше от новых границ СССР, и Л.П. Берия этой проблемой занимался. В феврале 1940 года он доложил Сталину о результатах операции по выселению из западных областей Украинской ССР и Белорусской ССР осадников и лесной стражи.