Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - стр. 125
Что ж, вроде бы вполне достойная боевая эпитафия. Но вот незадача! Если мы обратимся к докладу командующего войсками Резервного фронта генерала армии Г.К. Жукова Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину № 2402 от 19 августа 1941 года, то прочтём следующее:
«…Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает ближайшие наши возможности.
Видимо, у нас среди крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей. Преступную роль в этом деле играют Качалов и Понеделин. По рассказу участников боев группы Качалова, Качалов, как только появились мелкие группы противника, сел в танк Т-34 и уехал в неизвестном направлении. Все говорит за то, что Качалов умышленно перешел на сторону немцев. В танк Т-34, в котором Качалов уехал, он запретил садиться даже своему личному адъютанту…»
Как это понимать? А вот так…
16 августа 1941 года (как видим, это было ещё до информации Жукова Сталину, то есть независимо от неё) был издан приказ Ставки ВГК № 270, прочитанный во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.
Вот его начало:
«Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать, что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой – прямо героически…»
Далее в приказе Сталина, как примеры воинской доблести, приводились имена заместителя командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенанта Болдина (бывший командующий Западным фронтом Павлов и начальник штаба фрона Климовских уже были расстреляны, а Болдин отлично воевал до конца войны. – С.К.), комиссара 8-го мехкорпуса бригадного комиссара Попеля, командира 406-го стрелкового полка Новикова, командующего 3-й армией генерал-лейтенанта Кузнецова и члена Военного совета армии комиссара 2-го ранга Бирюкова.
Но затем в приказе говорилось о «позорных фактах сдачи в плен врагу». И первым было названо имя командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Качалова, который «проявил трусость… предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу…».
Однако 23 декабря 1953 года Особое присутствие Верховного суда СССР признало, что обвинения против Качалова были ложными. Факт его смерти в бою был официально установлен и все обвинения сняты.
Тут читатель, знакомый с биографией Л.П. Берии, может сказать: «Постойте, постойте! Какое совпадение! Ведь 23 декабря 1953 года – это…»
Да, 23 декабря 1953 года – это дата официального расстрела Л.П. Берии и реального расстрела его шести соратников. И почему-то именно на этот день пришлась официальная реабилитация генерала Качалова, как и…
Как и реабилитация в 1953 году второго бывшего командующего одной из пяти «смоленских» оперативных групп генерал-лейтенанта Калинина (о нём чуть позже).
Странно! Со дня смерти Качалова прошло 12 лет, из них 8 – с момента окончания войны. И вдруг только в декабре 1953 года, да ещё и в день «казни бериевщины», истина открылась? Оно, конечно, может и так.
А может и не так!
Качалов погиб 4 августа 1941 года. А 3 августа 1941 года в 20.30. Ставка ВГК директивой № 00679 за подписью Шапошникова предписывала «группу Качалова в составе 145-й и 149-й стр. дивизий, 104-й танковой дивизии и всех частей усиления группы (выделение моё.