Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело - стр. 8
В той стороне на бледно-голубом небе возникло белое облачко и стало быстро увеличиваться в размерах. Вскоре оно полностью закрыло солнечный диск. На середине реки слились в шевелящийся клубок клочья тумана. Густым белым дымом они наползли на остров, заслонили камышовый островок, береговые кусты и мыс с удилищами.
Алексей знал, что сейчас увидит женщину из будущего, а, возможно, и из прошлого. Потому нисколько не удивился, когда услышал немое приветствие:
– Я рада видеть тебя, Алекс!
Оника стояла рядом с ним, маленькая, изящная женщина с теплыми зеленоватыми глазами.
– Здравствуй, Оника! – мысленно ответил он и протянул к ней руки.
Она отступила на шаг.
– Тебе плохо? – послала ему вопрос.
– Плохо. Я хочу к вам, к тебе.
– Еще не пришло время.
– Когда оно придет?
– В день искупления.
– Для кого искупления?
– Для всех, живущих на планете.
– Земля перестанет быть местом ссылки?
– Да. Очищение через страдания.
– Когда он наступит, день искупления?
– Тебе сообщат.
Алексей шагнул к ней, боясь, что Оника отодвинется или исчезнет. Но она не отодвинулась, не исчезла. И не отстранилась, когда он положил руки на ее плечи. Они одновременно опустились на расстеленную палатку. Он тронул ее холодные и шелковые на ощупь волосы, провел пальцами по теплым вискам. Горячие ладошки она засунула под его рубашку, и он услышал ее беззвучные слова:
– Я тоже люблю тебя.
Алексей потянулся губами к ее губам, но она увернулась.
– Нельзя.
– Встань, Оника! – раздался голос, жесткий и острый, как рваное железо.
Туман стал еще гуще, в нем едва проглядывался силуэт в синей одежде Хранителя мудрости.
– Ты мерзкий соглядатай, Эвис! – произнесла она, без гнева и с грустной покорностью.
– Ваше время еще не пришло. Возведи поле!
Туман стал обволакивать Онику и все в округе, поглощая четкие очертания и, наконец, она истаяла в нем вся. Хранитель мудрости по имени Эвис смотрел на Алексея, скрестив руки.
– Ты, мудрец! – крикнул ему Алексей. – Я устал жить!
– Смирись и жди…
Фанфурики
Вернувшись со своего Острова, Алексей сутки не мог прийти в себя. Перед глазами стояла Оника. Почти три столетия – не слишком ли много для ожидания? Сменятся четыре поколения людей, пока наступит Судный день, и Алексей сможет скинуть с себя вериги навязанного ему обета. За это время успеют состариться и покинуть земное бытие не только его дети, но и их внуки. А он останется таким же, но чужим для каждого поколения и неприкаянным, как вечный Жид…
Жизнь продолжалась. Надо было отрабатывать долг Пилоту, и Алексей взял себя в руки. Выполз из дома на улице Вострухина, побродил среди пятиэтажек, дошел до метро. В магазине «Эльдорадо» купил себе навороченный ноутбук, зарегистрировав его на свою временную фамилию Турченко. Когда истекли трое суток, которые дал ему Пилот на адаптацию, за ним приехал на Жигулях девятой модели Талгат. Он позвонил ровно в 7.30 утра и повез в избирательный штаб генерала Баскакова.
Столица уже проснулась, по Рязанскому проспекту шел сплошной поток автомобилей. Ближе к центру машинный поток стал гуще, но тугих пробок пока не было. Невозмутимый и молчаливый Талгат лавировал среди иномарок, ухитряясь оставлять их позади. Уличную Москву Алексей знал плохо, привык к перемещениям в подземке. Лишь по памятнику Гагарину сориентировался, что их жигуль выбрался на Ленинский проспект, откуда свернул на Профсоюзную улицу.