Спасенье огненное (сборник) - стр. 23
Пламя костра выхватывало из темноты фигуру громадного идола, грубо вырубленную из ствола поваленной и переломленной ветром сосны. Повествование о походе по очереди вели сказитель и косатый. И опять трубили боевые лоси и вещала рогатая щука. Но на сей раз и духи предков, и щука предрекали победу. И победа была! Клич «Х-хэй – х-хэй-й!!» огласил и лес, и реку, и заречные темные дали. И пришли воины с богатой добычей, и благодарят Ялпус-ойка за поддержку и помощь.
Два воина вывели давешнего проигравшего богатыря. Вот, оказывается, какая важная добыча! Проигравший вел себя, как ни странно, самым жалким образом. Он извивался в руках воинов и умолял пощадить его. Зрители затаили дыхание. Проигравший богатырь был поставлен спиной к костру.
Далее действо вел вышедший из чума шаман. Из большой серебряной чаши в маленькую он отлил немного воды, белесоватой на вид, жестом приказал подать ему из костра горящую головню. Вытянув руку с чашей, он поднес к ней головню – и вода вспыхнула! Прямо-таки стон восхищенного изумления пронесся над поляной:
– Х-ха-а-ах!!!
Шаман выпил остаток из большой чаши. Казалось, он принял в себя некого демона, налившего силой его руки и ноги, а взгляду давшего блеск и власть. Он кружил у костра, и всякому лесному человеку было ясно, что шаман ведет разговор с самим Ялпус-ойка, и тот понимает его. Наконец, получив от Ялпус-ойка ответ на какой-то, видимо, самый важный вопрос, он протянул руку к воину, стоявшему возле чума. И в эту руку была вложена сверкающая сабля. Шаман показал саблю Ялпус-ойка, и тот, видимо, тоже одобрил такую замечательную сверкающую саблю. Эльдэнэ знал, что лесные люди толком не умеют обращаться с саблей в бою. Сражение с противником в ближнем бою им вообще чуждо. Но здесь противник бессилен, видимо, шаман этой саблей и намерен его прикончить.
Но что удивляло, так это жалкий вид приговоренного. На взгляд лесного человека, думавшего, что сразу после правильно устроенной смерти он попадет к предкам, в такой кончине пред ликом самого Ялпус-ойка не было ничего такого уж страшного. И они обычно относились к смерти с полнейшим хладнокровием. А этот был переполнен ужасом, визжал и висел на своих охранниках, как жалкая тряпка. Шаман подошел к жертве, и сабля взвилась. Эльдэнэ прикрыл глаза.
Вопль восторга и ужаса взлетел над поляной, и веки Эльдэнэ раскрылись сами собой. В одной руке шамана была сабля, а в другой – отрубленная… коса проигравшего богатыря. Сам же он рас простерся перед Ялпус-ойка без признаков сознания. То, что произошло с ним, было хуже смерти. У него отняли его косу, его дух. Теперь он был даже не раб, а просто не человек. Просто грязь, как червь земляной. И шаман подтвердил это, помочившись на него.
Лесные люди расходились от идола притихшие. Конечно, поход был удачный, принесена замечательная жертва Ялпусойке, расширены угодья, что очень важно перед наступающей зимней охотой. Но все же в человеческих душах жестокость всегда вызывает некое сочувствие к жертве. Может быть, и поверженный богатырь вызвал сочувствие, думал Эльдэнэ. А, может быть, воины просто устали, так как целый день воевали и праздновали победу, а уже глубокая ночь.
Воодушевленные победой воины продолжали походы, но большой удачи так и не выпадало, и духи предков, как сговорившись, советовали повернуть обратно. Уже кончалась осень, начинались первые крепкие заморозки, падал снег. Из одного такого похода принесли пронзенного стрелой воина. Кем-то он, видимо, приходился косатому, не то родным братом, не то сводным, не то двоюродным. Косатый считался для нескольких воинов старшим братом, а кем был на самом деле, Эльдэнэ еще не понял. Однако понял, что погребение такого родовитого воина не обойдется без сопровождающих его покойников. Для этого, собственно, рабов и держали. Дабы не угодить в погребальную яму, Эльдэнэ придется бежать, а это означало, что все его дело пойдет насмарку.