Спас на крови - стр. 38
Стоящие, при исполнении гимна начали садиться и только лежачий на притащенной койке Леонид, болезненно морщась расслабился и перестал лежать по стойке смирно. Снизив громкость и накал, я продолжал вещать с трибуны.
– Братья и сестры…, товарищи! Сегодня нам…, на нашем съезде…, нужно выбрать достойнейших людей в президиум, дабы собрать совет имперских и народных комиссаров и уже непосредственно приступить к тому, ради чего мы все здесь сегодня собрались. И так…, нам нужны шесть претендентов в коллегиум! Прошу! – поначалу все сидели и нерешительно переглядывались, по спустя пару минут послышались голоса и фамилии первых претендентов.
– Смелее товарищи! Дело касается нашей Родины, нашей Отчизны, наших семей и наших детей! – я, не моргнув глазом, накачивал зал «гебельсовскими» речами, а присутствующие тут же корреспонденты, скрипящие перьями и карандашами, ловили каждое моё слово и фиксировали на бумаге для истории. Наконец-то, похрамывая, на сцену вышел первый – унтер-офицер, Наливайко Петр Степанович. То, что он «унтер» я слышал от прочих солдат в зале, потому как те кричали и подбадривали своего эмиссара. Тяжело держась обоими руками за стул, тот сел за накрытый красной скатертью стол и вопросительно посмотрел на меня. Я успокоительно помахал ему рукой, как бы поясняя, что нужно подождать остальных выбранных и тот кивнув, уставился в зал. Дело грозило затянуться, поэтому пришлось подключаться мне, просто используя методику наблюдения. Я взглядом выхватывал солдат, вокруг которых формировались эдакие кружки по интересам, спрашивал их фамилии и приглашал за председательский стол. На то, что чтобы собрать «президиум», мы «убили» еще минут десять. Как только все стулья у главного стола были заняты, то в зале вспыхнуло и погасло несколько фотовспышек, фиксируя момент. Я продолжил…
– Господа…, товарищи! Я, благодарю народное собрание за оказанное доверие своим представителям! Теперь, мы вынуждены распределить роли народных избранников! Предлагаю назначить первого кандидата на должность комиссара «меча» – глава силового блока Комитета Государственной Безопасности империи! Кто «ЗА»! – и я с наглой мордой первым поднял руку. Люди были навеселе» и местами «наприколе»… Это, если выражаться дворовым языком. А что?! Кормят, развлекают, мнение народа спрашивают не таясь. Почему бы и не голосовать?! Вот они и голосовали, почти единогласно. За комиссаром «меча», выбрали комиссара «порядка» – это «смотрящий» за чистотой и порядком внутри нашей организации. За ним последовал комиссар «закона» – главный судья, зарождающейся структуры. Потом я объявил фамилию комиссара «блага» – это тыловик и главный хранитель «ништяков» изъятых из жадных вражеских лап и лап предателей родины, потому что изымать и конфисковать мы будем много, а как всё это хранить и применять, еще никто понятия не имел! После комиссара «закона», объявили комиссара «мудрости» – это, собственно тот человек, который и должен проводить сии массовые мероприятия и съезды, но оставим этот вопрос на перспективу, дабы не затягивать. И вишенкой на торте был комиссар «монеты» – распорядитель «бабла» нашей структуры, и он же главный добытчик его, так как грабить награбленное нам придётся долго и вдумчиво.
Все шесть фигурантов зарождающегося КГБ сидели за столом и кажется уже начали вживаться в отведенные мной, им роли. Далее я предложил всем избранным назначить себе заместителей и когда фамилии были названы, Анна так же скрупулезно внесла их в протокол собрания съезда. А дальше шло самое главное: Я попросил участников и свидетелей гибели роты, рассказать присутствующим в зале о том, как погибла сама рота. Дальше была боль и слезы, ад и Израиль! «Смакование» кровавых сцен, подробности того, как пулеметные очереди разрывали в клочья тела их побратимов. Казалось, что даже привыкшие ко всему санитары и медсестры вздрагивали местами, выдавая нервозность высшей степени. Равнодушных в зале, не было от слова «совсем». Только застывший ужас на лицах всех присутствующих и шуршание грифелей карандашей корреспондентов разных газет, по поверхности бумаги. Иногда, при повествовании особо кровавых моментов я слышал всхлипы рыданий, где-то в зале. Люди, были просто в шоке! Накал страстей, просто зашкаливал. Они видели много, но то что говорили «эти» солдаты выходило за границы добра и зла и превращали их, объективную реальность в голливудский ужастик. Нужно было прекращать, потому что мы рисковали получить многочисленные обмороки в зале со всей последующей суетой вокруг особо мнительных, а это, простите, в мои планы не входило. И так, слегка затянули.