Спальня, в которой ты есть - стр. 42

– Послушайте, я не прошу вас понять или оценить… – напрягся Луи. – Но, между прочим, это искусство. Высокое искусство.

Тут, как нарочно, вдруг погасли все экраны: и наружные, и внешние. Вероятно, это сделал Альбан, испугавшись и решив, что пора принимать срочные меры.

Офицер окинул Луи презрительным взглядом, а потом продолжил:

– Я забыл уточнить: я представляю отдел по защите прав несовершеннолетних, и я здесь не для того, чтобы определять, искусство это или нет. Сие не в моей компетенции. Но я хочу вам сказать, дорогой месье, что выставлять посреди улицы изображения половых органов и демонстрировать половые акты в двухстах метрах от коллежа – это грубое нарушение прав ребенка. Которое карается тюремным заключением.

Последние слова неприятно удивили Луи, и он не нашелся даже, что ответить.

Помощник в это время закончил фотографировать, подошел к ним и достал из кармана своей куртки наручники. По толпе пронесся возмущенный шепот.

– Я могу наконец понять, что здесь происходит? – поинтересовался Луи.

– Все очень просто, мы отвезем вас в полицейский участок.

С этими словами темноволосый полицейский подошел к Луи и попытался надеть на него наручники.

– Подождите… Я пойду с вами. Но не думаю, что такие меры действительно необходимы.

– Я очень признателен вам, месье, однако позвольте мне здесь решать, что необходимо делать, а что нет.

Он дал знак своему напарнику, что тот может продолжать. Луи сначала инстинктивно отступил на шаг назад, но, видимо передумав, сопротивляться не стал. Полицейский ловко заломил ему руки за спину, застегнул на запястьях стальные браслеты и толкнул моего жениха к ближайшей полицейской машине.

Синий свет мигалок освещал всю улицу. Мой гнев против Луи очень быстро сменился чувством тревоги, и волна нежности к нему захлестнула меня. Я не могла примириться с мыслью, что его увозят далеко от меня, как преступника. Странные судороги сводили меня внизу живота, это было похоже на цунами. Все мое тело сопротивлялось тому, что Луи отделили от меня. То, что происходило с моим телом, наконец вывело меня из бесчувственного состояния. Я пробралась сквозь толпу незнакомцев и нашла в себе силы обратиться к полицейскому:

– Капитан!

– Вы кто? – резко зарычал бородач.

– Я его невеста.

– И что?

– Я могу спросить, кто вас предупредил?

– Простите? – он сделал вид, что не понял меня.

– Я никогда не поверю, что вы проезжали здесь по чистой случайности. Выставка только что открылась. Для того чтобы так быстро оказаться на месте, было необходимо, чтобы вас кто-то предупредил, не так ли?

«Настучал на нас», – хотела добавить я, но с трудом сдержалась. Он слегка прищурил глаза, отчего его лицо стало казаться немного злым, и коротко ответил мне:

– Родительский совет учащихся.

– Родители учеников? – удивилась я.

– В конце этой улицы находятся коллеж и лицей имени Виктора Гюго, мадемуазель. Согласно статье 227-24 Уголовного кодекса, демонстрация картинок порнографического содержания лицам, не достигшим восемнадцати лет, карается лишением свободы сроком до трех лет и штрафом в размере 75000 евро. Запрещается открывать секс-шопы и прочие заведения, предназначенные исключительно для взрослых, менее чем в двухстах метрах от учебного заведения. Таков закон.

– Но это ведь не секс-шоп! – возразила я. – А галерея искусств!