Созвездие смерти - стр. 4

Но волноваться по этому поводу у меня нет сил.

– Точно, – соглашается Эбби.

Я закрываю руками лицо, а она отводит их.

– Прекрати! Это вредно для кожи.

На ладонях отпечаталась тушь.

– Спать с макияжем тоже вредно, и тем не менее.

Сев в постели, Эбби сердито пялится на меня. Надо же, только проснулась, еле жива от похмелья, а уже готова голову мне оторвать за то, как я ухаживаю – вернее, не ухаживаю – за кожей.

– Камила, сколько раз я тебе говорила, что накрашенной спать нельзя?

– Эбби, она вчера в двери лифта не попадала. По-твоему, у нее хватило бы сил умыться? – подает голос Кэт.

– Значит, не надо было столько пить!

– Это же ты придумала чокаться за каждую бородатую шутку бармена!

– А он только и делал, что шутил, – Эбби падает на кровать и прикрывает лицо рукой. – Кто знал, что у него в запасе столько дурацких приколов?

– Да он догадался, что мы играем, – Кэт сползает с кровати, берет три бутылки воды, которые мы вчера предусмотрительно купили перед тем, как идти в бар, и роется в сумке в поисках таблеток от головной боли. Потом вползает обратно под одеяло и раздает нам воду и лекарства.

– Конечно. Он нарочно шутил, а потом смеялся, видя, как мы морщимся и пьем.

– Правда? – спрашиваю я.

– Ага. Он точно понял, что мы придумали.

– Не может быть, – возражает Эбби. – Для бармена это слишком безответственно.

– Ну не знаю. Зато он заставлял нас закусывать.

Вот, наверное, почему я этим утром не корчусь над унитазом – из-за того, что нам постоянно подсовывали картошку фри и другие закуски.

– Интересно, с чего это он?

Я осушаю бутылку залпом и потягиваюсь. Чувствую себя неважно, но, похоже, дело обойдется головной болью и общей вялостью.

Закончив оценку своего состояния, я вдруг замечаю, что Кэт и Эбби переглядываются, растерянно улыбаясь.

– В чем дело?

Они снова смотрят друг на друга, и наконец Эбби выдает:

– Кам, да он же на тебя запал.

– Запал? – возмущенно вопрошаю я, силой заставляя себя спустить ноги с кровати и встать.

Ковер в комнате плюшевый и стильный, как почти весь интерьер «Приморского клуба», но у меня так раскалывается голова, что я не могу его как следует оценить.

– Ну а как? Он же весь вечер возле нас торчал.

Я закатываю глаза – и зря, в голове теперь еще и трещит.

– Кэт, да там просто места мало было!

– А как он на тебя смотрел каждый раз, когда отпускал дурацкую шуточку, – возражает Эбби.

– Потому что я над ним потешалась, пока вы восторженно глазами хлопали.

– Он нас провожать пошел! – ахает Кэт, будто это бог знает какое сложное дело.

Безнадежный романтик!

Ей дай волю, она и серийного убийцу романтичным посчитает.

– Вообще-то это его работа – заботиться, чтобы клиенты добрались до дома.

Кэт в ответ лишь стонет.

– Почему она такая? – Эбби, охая, падает на кровать и мотает головой.

– Мы все прекрасно знаем почему, – бормочет Кэт.

У меня нет ни времени, ни сил во всем этом разбираться, поэтому я ухожу в ванную, чищу зубы, причесываюсь и раздумываю, сколько усилий я готова вложить в свой облик, чтобы скрыть последствия вчерашнего вечера.

К счастью, ущерб вроде не так уж велик.

Когда я возвращаюсь в комнату, Эбби и Кэт уже сидят в постели куда более бодрые, и Кэт, к несчастью, на меня смотрит.

Взглядом курицы-наседки и переживающей за нерадивого ученика дотошной учительницы. А значит, мне несдобровать.