Сожженная карта. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - стр. 70
– Что-нибудь важное?
– Я хочу знать наконец, что ты решила?
– А ты не мог заранее позвонить по телефону?
– Зачем же, я хотел услышать неподготовленный ответ. Отрепетированные ответы мне уже надоели.
Девушка, скривив губки, покачала головой и, бросив на прощание ласковый взгляд, скрылась за портьерой.
– Возьму немного вещей. Девочка, – жена понижает голос и со смешком, как сообщница, почти убежденная, что та слышит ее, – какая она милая, как искусна в любви – просто очаровательная девочка.
– Ты тоже достаточно опытна. Ну да ладно. Скажи лучше, почему все-таки мы должны были расстаться?
– И ты пришел, чтобы спросить меня об этом? – Она смотрит на меня изумленно. – Среди бела дня, в ателье…
– Я хочу, чтобы ты, не особенно размышляя над ответом, сразу же сказала, что ты об этом думаешь.
– Просто мне показалось, что я поняла, о чем ты мечтаешь, и согласилась расстаться с тобой. И сколько б ты ни старался переложить на меня вину…
– Значит, ты предвосхитила мои мысли?..
– Конечно.
– Я в самом деле был категорически против того, чтобы открывать это ателье, – вот почему мы и расстались.
– И теперь тоже?
– Уверен, что вся эта затея провалится.
– Дело не в том, провалится или не провалится…
– Люди часто спрашивают, почему я стал агентом частного сыска. Как ты думаешь, что я в таких случаях отвечаю?
– Во всяком случае, правды не говоришь.
– Тогда послушай. Жена наняла сыщика, чтобы следить, как я себя веду. Однако сыщик этот вдруг переметнулся и потребовал с меня денег за то, что он будет молчать. У меня рыльце было в пушку – это правда, но, когда тебе так беспардонно не доверяют, нужно быть круглым дураком, чтобы стараться сохранить лицо…
– Ты не успокоишься, пока хотя бы в своих фантазиях не сделаешь из меня злодейку.
Смеющееся лицо жены медленно испаряется и наконец вовсе исчезает. Подобная отливу бесцветная грусть, обратившись к далекому морю, замыкается в себе.
– У меня и в мыслях не было делать из тебя злодейку, я просто хотел выставить сыщика в дурацком свете.
– Не нужно разговаривать со мной в таком тоне.
– А твой строитель оказался весьма искусным, верно?
– Моя ошибка в том, что я совершенно непреднамеренно ранила твое самолюбие. Но и у тебя есть слабость. Ты необычайно ревнив.
– Ревнив? Никогда не предполагал…
– Прости. Мне не следовало об этом говорить. Но ты сам виноват, ты вынудил меня. Вот так всегда мы возвращаемся к одному и тому же. И не можем понять, в чем причина того, что случилось… и все равно продолжаем без конца ссориться…
– Может быть, лучше не подавать пока на развод?
– Но ведь ты однажды уже сам об этом просил?
– Это потому, что я был категорически против того, чтобы открывать это ателье.
– А сейчас ты уже примирился с ним, да?
– Примирился потому, что ты игнорировала мои возражения и в конце концов сделала все по-своему. Я не собираюсь упрекать тебя. Ведь в конечном счете ты оказалась права, я же ошибался – это неоспоримый факт… Ревность… нет, здесь что-то другое… похожее, но, думаю, другое… вопрос вот в чем: почему всегда ошибался один я, а ты никогда не ошибалась?
– Я просто теряюсь, не знаю, что и сказать, когда человек вот так сразу превращает себя в жертву.
– Но ведь ты же сама не можешь не признать, что наше совместное существование не имеет никакого смысла.