Совсем не принцесса - стр. 11
- Мне искренне жаль, что судьба не была к вам благосклонна, брат мой. Но магесса не проживет долгой жизни. Вскоре вы овдовеете и сможете залечить душевные раны в служении первородному дереву.
- Что, прости? Дерево и плащ. Они как-то связаны?
- Серый плащ означает скорбь. Вас принуждает к браку отец, и жизнь теряет для вас всякие краски. Я и так это знал. Кто сможет быть счастлив рядом с дикаркой? Мне жаль вашей жизни.
- О? А дерево тут при чем?
- Эльф, овдовев, никогда больше не женится. Приняв обряд безбрачия, вы сможете залечить душевные раны, нанесенные браком в служении древу.
- Ы?
- Мое сочувствие станет вам утешением в этот день.
- Так, а что за хлеб я должен печь?
- Как, вы не помните? Брачный обряд помолвки. Вам надлежит испечь красивую сдобу. Невеста примет ее из вашей руки. Такова традиция.
- Это я уже понял, а дальше?
- Тот, кому достанется большая часть лакомства, и возглавит семью. Если ей, то ваши дети продолжат ее род. Если вам, то наш род получит свое продолжение.
- А если пополам?
- Вы будете равны в браке. Если же хлеб достанется только кому-то одному, то брак не получит благословения богов и не состоится.
- Спасибо, я понял. Пошли, поможешь.
- Я не могу. Этой сдобы от начала и до конца могут касаться только руки жениха - ваши руки.
- Значит, поможешь советом.
- С радостью, брат.
5. Глава 5
Натаниэль
Кухонный стол завален горшками, мешочками, баночками с медом и специями. Да уж. Готовить я никогда не умел. И, тем более, печь. Хотя, по идее ничего сложного. Смешивай себе муку, воду и яйца. Сверху намажу медом и посыплю чем-то красивым из банок. Мелкий несмело руководит. Так боится моего позора, что даже капелька пота проступила на лбу. Рецепт бы хоть дали. А, впрочем, другие же как-то пекут, значит, и я справлюсь. Тесто замешено, колобок я скатал. Заклинание, знаменующее начало брачного обряда, сплел. Немного криво вышло, но в хлеб впиталось как надо. В печь водрузил колобок, усадив на широкую доску. Осталось ждать.
- Мы забыли добавить закваску!
- Ещё не поздно, я только засунул. Перемешаю ещё раз, с чем нужно.
- Уже не выйдет. Хлеб впитал заклинание!
- Значит, оставим как есть.
- Но состав разойдется с рецептом. Это плохо. Обряд может пойти не так, как должен. Впрочем, тебе подскажет отец, как исправить ситуацию, если это ещё будет возможно.
- Будет стоять рядом и подсказывать?
- Почему? Он займет свое место на троне и обратится к тебе мысленно, если посчитает это возможным. Девственный эльф склонен к ошибкам в главный день, определяющий его судьбу.
Девственный! Знал бы ты, братец. А впрочем, кто знает, правда ли все то, что я помню? Может, и горячие мгновения мне только приснились? Как узнать, почему я вообще упал со скалы, и что стало с моим сознанием. Я же помню две своих жизни. Одну эту, проведенную в своем родном дворце, в Серебряном лесу. Отчётливо помню, как отец брал меня с собой на охоту. Помню восторг от самого первого подстреленного мной оленя. Попал в него на самом излете стрелы. Думал, стрела вообще пропадет, и я получу порицание других охотников. Я попал тогда, и папа одобрительно мне улыбнулся и положил свою огромную руку мне на плечо. А меня всю ночь потом мучили кошмары.
Но ведь и другую свою жизнь я тоже отчётливо помню, быть может, даже ярче, чем эту. Крошечная комната, каморка скорее, квадратные неудобные свитки, усеянные странными грубыми письменами, друзья, их было у меня много, дом у озера наподобие гномьего. Зимой там все укутывал снег, льдистый, острый, холодный. Тут такого и не видели никогда. Значит, все это было? Ведь было? И родители, которые провожали меня на пороге, стоя между теплом дома и морозом двора. На самой границе света, льющегося с потолка из круглого шара. Только при свете дня, даже на самой границе рассвета эти воспоминания меркнут все больше с каждым, отставленным позади днем. Становятся мутными как стекло. Зато ночью они приходят до боли осязаемые, яркие. Отец узнает, кто я на самом деле - убьет. Ведь я изучал то, о чем здесь нельзя даже думать. Произнесённое вслух, наверняка, карается по традиции и жестоко.