Совсем не принцесса 2 - стр. 17

8. Глава 8

Натаниэль

Мы подходим к небольшому особняку, отлепившемуся от оживленного центра этого камерного средневекового городка. Чистый зелёный двор, цветки роз, кружевные шторы на окнах.

- Вы не думайте, я заплачу.

- За что? Вы ведь привели меня совсем не в трущобы. Этот дом...

- За убийство.

- Простите? Я лекарь. Я никого не посмею убить. По крайней мере, вот так, не во время боя.

- Моя дочь. Женщина всхлипнула особенно горько. - Она рожает. Вторые сутки пошли. Повивальная тётка сказала, помрёт. А я не могу так просто смотреть.

- Дура! - с меня мигом слетела вся напыленная эльфийская спесь. Женщина оторопела от резкого тона, так ли я с ней говорил, - веди! Живо!

Скрип открываемого замка, руки у хозяйки трясутся, ключ никак не хочет повернуться. Я перемахнул через низкий забор, всё быстрее. Дворецкий, что вышел навстречу, был ухвачен мной за рукав.

- Веди к роженице.

- Господин?

Удар тела в ливрее о стену. Когда я только успел перехватить мужчину за воротник. Тонок на тебе слой хороших манер, Александр Михайлович. Тонок и хрупок. Глядь, и слетел.

Пустой коридор, заплаканные служанки в проходных комнатах. Дверь, из-за которой доносятся слабые стоны. Воскресить бы в памяти основы акушерского дела, с университета не практиковал. А там еле дотянул до экзамена, как сдал и не помню. Проклятие лечащего врача - широкая кисть, излишне короткие пальцы. Мне просто физически ничего там не сделать ни инструментом, ни так. Могу лишь снаружи ощупать живот, навскидку определить положение плода. А там… Теория – мой лучший друг, да, обычный осмотр я проводил довольно успешно.

Смятые мокрые простыни, тяжёлый запах, духота, зачем-то топят камин. А женщина, нет, совсем юная девушка, и так необычайно бледна, губы искусаны до кровавых трещин. Долго же они будут мне сниться, если не справлюсь, не помогу. Сутки ничего не решают, рожают и дольше. Если пузырь не проколот. Вполне возможна слабая родовая деятельность. А если? Нет, гоню от себя пустые никчёмные мысли о неправильном предлежании плода, о гибели малыша. Собраться и делать, освежить в памяти рассказы лектора, болтливая была дама. Многое рассказала о том, что делать, если ничего из аппаратуры под рукой нет. Я, помнится, тогда ещё рассмеялся. Молод был, глуп, надеялся на какую-то технику и вот так попал. Тут никакой Аргус с его даром целителя не поможет.

- Теплую воду, полотенце, толстый плед, открыть окна.

Повинуются, исполняют, лиц персонала я не вижу, как и всегда. В комнату хлынул свежий воздух, запах цветущего лета.

- Я помогу тебе. Дыши как рыбка, выброшенная на берег. Глубоко, сильно. Ребенку нужен кислород. Плащ сброшен на пол, руки, тонкие, дивные, удобные в работе мои эльфийские руки легли на живот. Плод почти обречён. Головка у малыша сверху. Ошупываю раз за разом. Без вариантов. Тут даже не чисто тазовое предлежание. Ребенок пытался перевернуться и у него не сложилось. Проверить, есть ли сердцебиение? Глупо. Схватки идут одна за одной. И все пустые, негодные. В таком положении ребенка не протолкнуть через узость женского таза. А значит, лезть вам внутрь, дорогой доктор, вертеть малыша, как хотите. Кесарево было бы лучше, только наркоза у вас нет ни капли. Оперировать мне всегда было проще, а так… Кто там есть в небесной канцелярии, помогли бы хоть, что ли! Я ведь один не справлюсь в том мире, куда меня занесло.