Современные парадигмы в неврологии: Позитивная неврология. Женская неврология - стр. 12

Когда-то в 1903 г. И. П. Павлов сделал доклад на XIV Международном медицинском конгрессе в Мадриде, где он сформулировал принципы физиологии высшей нервной деятельности и место условных и безусловных рефлексов. Это получило широкий отклик в научной общественности. Но к тому времени Сантьяго Рамон-и-Кахаль и Ч. Шеррингтон пришли к выводу, что существуют двигательные и чувствительные нейроны с различными функциями, которые взаимодействуют в синапсах, структурно обеспечивающих передачу импульса между отростками двух соседних нейронов. В 1891 г. уже введено в научный оборот понятие принципа динамической поляризации и церебральной локализации с определением специализированных функций различных областей головного мозга.

И эти положения также нашли отклик во всемирной неврологии.

В эпоху перемен и научных открытий остается слишком мало места в дискуссии для толерантности научных идей.

Из воспоминаний Рагнара Гранита (1900–1991), шведского физиолога: «Шеррингтон и Павлов жестко критиковали друг друга из-за затруднения объяснений фактов при обсуждении научной проблемы в свете торможения и возбуждения нейронов».

В настоящее время наука только приближается к пониманию этих феноменов при использовании современной электроники для более тонкого изучения и понимания нейронных явлений головного мозга.

Научная сессия 1950 г. отвергала и гуморальную, и гормональную регуляцию и то, что химическая передача ацетилхолином и медиаторами противоречит учению нервизма.

Была отвергнута концепция стресса канадского эндокринолога Ганса Селье (1936), и на другой академической сессии (1952) не приняли это учение, считая его ошибочным и лженаучным, без экспериментального отвержения или подтверждения.

Павловская сессия вышла за рамки научных дискуссий и перешла на жесткую идеологическую критику личностей учеников школы И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Прежде всего следует отметить, что это было формальное отношение, а не по сути принципов и к продолжению научного спора И. П. Павлова и В. М. Бехтерева не имело никакого отношения.

Они работали в одном направлении, даже учились у одних и тех же учителей, а ученые Павловской сессии были зачастую учениками обоих учителей – Павлова и Бехтерева. Тем не менее оргвыводы сессии были жесткие, вплоть до лишения научных званий, должностей и закрытий лабораторий или институтов.

На десятилетия отечественная наука замерла, перешла на переписывание научных докладов, статей и затем окончательно утеряла наступательный темп в развитии новых научных идей.

После Павловской сессии перед А. В. Триумфовым встала дилемма почти шекспировская: «разрыва связи времен». Он был вынужден или закрыть свой проект, или внести поправки, чтобы сохранить не только личный труд, но и изыскания многих ученых. Это видно из содержания издания за 1951 г., где цитируются только архивные авторы: из благих намерений он избегает упоминания наших соотечественников, которые внесли также огромный вклад в изучение неврологии.

И как тут не вспомнить тезис: «А все-таки Земля вертится».

Все те классические сведения по анатомии и физиологии нервной системы и семиотики поражения нервной системы востребованы и в настоящее время.

Сам автор указывает, что не несет ответственности за некоторые компромиссные положения в опубликованном руководстве. Он пишет: