Совок и веник (сборник) - стр. 38
– А в месяц сколько выходит?
– Ой ты какой! Так я тебе и сказала! Ты же потом все помножишь, разделишь и ревновать меня будешь! Скажешь: ах, у вас столько мужчин было! Ах, я у вас не первый! Скажешь, да? Хотя у нас с тобой, считай, и не было ничего. Ты прямо хуже полковников. Не нравлюсь я тебе, да?
– Хоть тысяча в месяц выходит?
– И две выходит. Правда, чтобы две получилось, это надо себя не жалеть.
– Две – это прилично.
– Так двести матери отсылаю – на дочку.
– Что так мало?
– А нечего баловать. Там, в деревне, жизнь дешевая. А потом мне за квартиру платить – еще триста долой. Одеться надо, верно? Я разве тебе понравлюсь, если у меня белых чулок не будет? И пятьсот я должна отложить. Я в банк деньги откладываю.
– Зачем?
– А на квартиру. Думаешь, я совсем пропащая? Еще три года подкоплю и однокомнатную куплю в Свиблово. Хороший район, мне нравится. Магазины хорошие. А то некоторые девочки Новогиреево хвалят. Я так считаю: Свиблово лучше.
– Дочку в Москву перевезешь?
– Перевезу, конечно, что же я, плохая мать, по-твоему? Я свою дочку люблю. У тебя вот дети есть?
– Есть.
– Ты их, небось, любишь, деточек своих. Вот и я доченьку люблю. Ишь, какой нашелся! Думает, я дочку не люблю, а у меня знаешь, какая дочурка. Моя радость, заинька моя. Только сначала надо будет свое дело открыть. Вот будет своя квартирка – а я уже с тремя девочками договорилась – мы посменно будем работать, охрану возьмем. Вот тогда разбогатею. Тогда и дочку в Москву возьму.
– Много денег надо собрать?
– Однушечка двадцать пять тысяч баксов стоит, я приценялась. Семь штук у меня отложено. Ну, года за три соберу.
– Даже быстрее, – посчитал я.
– Это если не ограбят, – сказала она. – Меня уже два раза грабили. Не знаю, кто навел. Наверное, свои девчонки, больше некому. Собралась в банк идти, четыре штуки накопила. А пришли черные, давай, говорят, что там у тебя отложено. Ну, отдала.
Я не спросил, какие черные. Может, африканцы, может, кавказцы. Я сказал:
– Квартиры за три года могут подорожать.
– Так и я цену буду поднимать за услуги. У меня тоже бизнес, люди должны понимать. Ты же понимаешь, да? Вот подружка у меня, она полтораста уже берет. А есть такие, что по двести берут. Но я так не могу, нечестно это. Я же без анала работаю. Если бы с аналом – то да. Мне подружка говорит: давай научу, это только сначала больно. А я не могу, когда в задницу суют. Противно мне. Понимаешь?
Мы помолчали.
– Вот устроюсь, тебя в гости позову. Дочурку в школу отдам. Спасибо Горбачеву, хорошее время, возможности Горбачев мне открыл. Мы вот с девочками иногда думаем, куда бы мы без Горбачева?
Я думал, она шутит. Было темно, я не видел лица женщины, лежащей рядом. Она курила, и, когда затягивалась, красный огонек освещал губы и щеку – но это все, что я видел.
– Ты бы училась, – сказал я жалкую фразу, – пошла бы работать.
– Так я и сейчас работаю. А что я делаю по-твоему? Ну что? Что?
– Лежишь на кровати и куришь.
– А секретарши по-другому работают? Тоже курят и на кроватях лежат, – она засмеялась. – Только меня бы секретаршей не взяли. Деревенская дура была, от меня все шарахались. Это я сейчас говорю прилично, научилась по-московски разговаривать. У меня знаешь, какие клиенты образованные бывают! Тренер футбольной команды был, вот! Целый год встречались!