Совиный волк - стр. 4
– То есть они произошли от одних родителей? – уточнила я.
– От вулкана, материка или даже коралла.
– Ого! Ничего себе! Как так от коралла? У бабушки есть коралловое кольцо! Значит, от него тоже может произойти остров?
И я представила себе, как просыпаюсь однажды утром, а в квартире вместо квартиры – остров! И тут же мой остров населился умными дикими животными: в спальне устроился белый медведь, на кухне – тюлень, а в ванной разместился бегемот и принялся задумчиво жевать траву.
Бубо посмотрел на меня и махнул лапой: мол, кому я рассказываю про происхождение островов!
– Запомни главное! Архипелаг – это семья островов, которые всегда рядом.
«Вот бы и в жизни было так, – подумала я, – чтобы всегда рядом. Ведь получается это у островов! Но острова не летают, а папа всё время улетает в далёкие страны на большом сером самолёте».
Архипелаг, откуда к нам на зимовку спешит самая любимая птица Бубо, называется Новая Земля. Там живут страшнейшие из всех ветра, настоящие ледяные горы, и ещё там невероятно холодное лето. Так что наше Заполярье – это Африка для привыкшей к Арктике птицы.
– И, пожалуйста, не путай Африку и Арктику! – добавил волк. – Потому что ты можешь!
А птицу, о которой рассказал Бубо, зовут гага. Она и в самом деле удивительная. Во-первых, это утка, но большая, почти как гусь. И необычная! Гага умеет жить там, куда далеко не каждый рискнёт просто приехать. Она не боится ни колючего ветра, ни холода и почти в любую погоду кружит над морем или в самой воде перебирает лапами. И волны ей не страшны, и глубины она не боится, и научилась нырять как водолаз – очень глубоко.
– Скоро прилетит и мой старинный друг гагун, – радостно сообщил волк. – Он смелый и умный. Мы с ним знакомы уже девять лет. А так ему все двенадцать!
«Двенадцать лет! – удивилась я. – Какая старая птица! Старше меня!»
– А долго они живут, эти большие северные утки? – спросила я.
– Я бы желал моему другу прожить все тридцать семь лет – как прожил самый известный долгожитель среди гаг. И даже больше. Но увы, птица гага обычно навсегда улетает с земли, прожив восемнадцать лет в Арктике и восемнадцать зим у нас.
– Взрослые говорят, что восемнадцать лет – это немного. Почему тогда гага умирает?
– Понимаешь, умирают все. И тот, кто родился гагой, и тот, кто родился человеком, и даже тот, кто родился островом. Только каждому выдали своё время. И наверное, какой-нибудь мшистый камень смотрит на людей и не понимает: «Почему они умирают, не доживая даже до ста пятидесяти лет?»
– А ты понимаешь почему?
– Это не моё волчье дело! – взмахнул хвостом Бубо. – Моё дело – наблюдать, есть мышей, спать и радоваться, когда прилетит Папако – так зовут моего крылатого друга.
Я загрустила, потому что даже у совиного волка был друг, а у меня нет. Дело не в том, что со мной никто не хотел дружить, дело в том, что тот, кто хотел дружить со мной, просто не знал, где я. Мой дом был закрыт от целого мира, и нужен был специальный пропуск, чтобы попасть в наш городок, где жили взрослые и самолёты, самолёты и взрослые. Они улетали и возвращались, а я думала о других городах и сильно-сильно прижималась лбом к оконному стеклу – вдруг с той стороны что-то изменится, появится кто-то и позовёт играть. Я ещё не знала, что такое – дружить, и мне было интересно, как это.