Советистан - стр. 53

К счастью, в Казахстан было пробраться легче, чем покинуть Туркменистан. Офицеры казахского паспортного контроля оказались более дружелюбными и профессиональными: всего за пару минут мои документы были готовы и виза заверена печатью.

– Здесь где-нибудь есть такси? – спросила я с надеждой.

– Такси? Здесь? – Молодой пограничник сделал большие глаза. – Да вы вообще понимаете, сколько отсюда до ближайшего города?

– К сожалению, да.

Охранник снял фуражку и почесал затылок.

– Там, снаружи, стоит несколько грузовиков, – сказал он. – Может быть, вас кто-нибудь подбросит. Подождите минутку, я спрошу.

Он исчез в спартанском кабинете, а я осталась на месте с проштампованным паспортом в руке, но временно пришвартованная к линии старта. К счастью, молодой охранник вскоре вернулся:

– Даймару тоже нужно в Актау. Он здесь работает и сможет вас подвезти. Но вначале мы хотели бы пригласить вас с нами отобедать.

Пограничники всегда завтракали, обедали и ужинали в подвале, где нас уже поджидали две пожилые дамы материнского вида, в кружевных фартуках и белых платочках. Несколько десятков мужчин с большим аппетитом хлебали пересоленный мясной суп. Реками разливался чай.

– А у вас в Норвегии есть король? – спросил меня старший пограничник.

Я кивнула.

– Это он все решает?

Я объяснила, что король ничего не решает – этим занимаются политики.

– Но он хоть что-то решает? – возразил седой мужчина. – Зачем тогда вообще нужен король?

– Это важный символ, – ответила я. – И к тому же народ его любит.

Седовласый непонимающе покачал головой, словно хотел выразить жалость к королю. Мой сосед, мужчина лет пятидесяти, прищурился и заговорщически ко мне наклонился:

– А в Норвегии много негров? – Он буквально вздрогнул, произнося запретное слово, начинающееся с буквы «н».

– Не очень, – ответила я.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул он.

– Но, к примеру, есть пакистанцы, – уточнила я.

– Фу, пакистанцы – это нехорошо, – сказал он, поморщившись. – И китайцы тоже нехорошо, – добавил он скорее для себя.

Какое-то время было слышно лишь чавканье от нескольких десятков ложек, подносившихся ко ртам. Всего несколько сотен метров пути, но здесь все уже совсем по-другому. Окружавшие меня лица отличались от европеизированных туркменов, вид у них был более монгольский – узкие глаза и широкие круглые щеки. Тон голоса серьезнее и свободнее. Даже у супа был другой вкус.

А вот зеленый чай был абсолютно такой же. И дороги. Первые часы езды по казахским дорогам напоминали последние часы по туркменским. Это все та же дорога, проложенная советскими инженерами задолго до появления пограничных постов. По-видимому, пограничная зона между Туркменистаном и Казахстаном не была для этих стран приоритетом, поэтому довольно большой отрезок первых километров асфальта находился в таком ужасном состоянии, что нам то и дело приходилось петлять, дабы не угодить в яму. Однако на всей дороге мы были одни. По обе стороны асфальтированного пути простиралась плоская бесцветная пустыня.

– Этого волка я вчера убил, – сказал Даймар, указывая на свисавший с бокового зеркала хвост.

– Подстрелил?

– Нет, машиной задавил! Он пытался бежать, но я его все равно догнал. Приду домой и покажу соседям его хвост, они подарок мне подарят или деньги дадут. У нас каждый, убивший волка, получает щедрое вознаграждение. Здесь их слишком много – прямо чума какая-то.