Совесть русского народа. Василий Белов и Валентин Распутин - стр. 32
Кто-то из делегации спросил про неполитическую жизнь Караджича и тот с интересом поведал про свою прежнюю работу врачом, про диссидентство в молодости и нахождении в тюрьме, про увлечение поэзией и футболом. Жена у него тоже врач. Более того, и дочка, и сын решили продолжить дело родителей. Сын сейчас служит в резервной полиции, находится здесь, в Пале. Политика пришла в его жизнь тогда, когда он не испытывал к ней никакого интереса. В Боснии вдруг стала возрождаться старая чудовищная идеология исламского фундаментализма… Всюду запахло геноцидом. Молодой Караджич встрепенулся… Его живая, стремительная душа не усидела в доме – пошел он с друзьями создавать демократическую сербскую партию. И на первых же парламентских выборах они победили.
Спокойными, взвешенными словами, не потерявшими и в настоящее время своей остроты и значения, говорил он о борьбе своей партии за попираемые права сербского населения, о тяжелой ноше президента, о рассмотрении мирных планов, ущемляющих интересы сербов, будь то план Вэнса-Оуэна или контактной группы.
В разговор вновь вклинился Бабурин. Он доложил о последних инициативах Государственной Думы России. Два месяца назад, а точнее 11 ноября 1994 года, Дума приняла заявление об односторонних действиях США, подрывающих режим эмбарго на поставку оружия в Боснию. Принятие столь важного документа было обусловлено тем, что администрация США в одностороннем порядке приняла решение, подрывающее режим эмбарго на поставки оружия в Боснию. Сделано это было вопреки решению Совета безопасности ООН, где позиция США была отвергнута. Американцы открыто продемонстрировали свое неуважение ко всему мировому сообществу. И в этой ситуации Государственная Дума России предложила Президенту России действовать через Совет безопасности ООН более решительно по осуждению США и прекращению кровопролития в Боснии.
– Нежелание американского президента участвовать в контроле за проведением эмбарго на поставки оружия мусульманам нам известно, – признался Караджич. – Сегодня не секрет, что они сами поставляют нашему противнику оружие. Грешат в поставках оружия и другие страны. Мы отдали здешний аэродром французам. Мусульмане прокопали там два тоннеля. Вернее, заставили пленных сербов копать их. И теперь мусульман снабжают оружием. А французы получают за молчание деньги.
В речи президента появились первые признаки усталости. Однако Бабурин не замечал этого, продолжая развивать тему участия депутатов Государственной Думы в урегулировании конфликта.
– По возвращении в Москву наша делегация обязательно поставит перед Думой вопрос об отмене санкций, о признании всеми странами Сербской республики, как была признана Македония…
Караджич, посмотрев на сидящих рядом коллег, оживился:
– Отмена санкций для нас сегодня важна, как воздух. Она нужна нам не для получения продовольствия и оружия. Наши предприятия, к вашему сведению, сейчас выпускают продукции втрое больше. Несмотря на войну, у нас всё работает, всё отлажено, даже есть излишки продукции. Только мусульмане в этом сомневаются. Так вот отмена санкций против нас означала бы полное крушение расчетов мусульман на нашу «экономическую гибель». Это решение продемонстрировало бы непредвзятое отношение к нам и мирового сообщества.