Совесть негодяев - стр. 30

– Компанию «Делос» возглавляет некто Анисов. Сколько мы его ни искали, так и не смогли найти, – продолжал Пахомов, – может, вы нам поможете отыскать этого господина?

– Я его не знаю, – пожал плечами Никитин, не обратив внимания на предостерегающие жесты Лифшица.

– В таком случае, как вы доверили ему такую крупную сумму денег? – быстро спросил Пахомов. – Или вы всегда отдаете незнакомым людям такие кредиты?

– Я не обязан знать всех клиентов банка, – огрызнулся Никитин, – я президент банка, а не бухгалтер. И вы мне дело не шейте.

Английский костюм не помог. Нутро уголовника дало о себе знать.

– Конечно, – Пахомов достал официальный бланк из ящика стола, – вынужден огорчить вас, Михаил Никифорович. Пока следствие по делу о смерти банкира Караухина не закончится, прошу вас не покидать пределов Москвы.

– Вы в чем-то обвиняете господина Никитина? – спросил Лифшиц.

– Конечно, нет. Просто он очень важный свидетель, и он может понадобиться нам, когда мы наконец найдем господина Анисова. Вы видите, я даже не беру официальную подписку о невыезде. Просто я прошу господина Никитина не покидать пределов города. И, если можно, распишитесь, пожалуйста, здесь.

Никитин взглянул на адвоката. Тот протянул руку и, надев очки, внимательно прочитал протокол. Кивнул. И Никитин, достав из внутреннего кармана ручку, размашисто расписался. После чего вышел, даже не попрощавшись. Лифшиц вежливо улыбнулся, как бы извиняясь за своего клиента, попрощался с обоими следователями и вышел следом.

– Сукин сын, – зло сказал Комаров, – этот «новый русский». Давил бы таких мерзавцев.

– Это еще не самый неприятный, бывают и хуже, – вздохнул Пахомов, – его предшественник Лазарев вообще был законченным негодяем.

– Это которого убили в здании Государственной думы?

– Он самый. Нехорошо говорить о покойниках, но такой мерзавец, что печати негде было ставить. По нашим сведениям, он тогда начал войну с закавказскими группировками. Может, помнишь, в Москве все время стреляли. Правда, и Лазарев довольно сильно пощипал кавказцев, особенно грузин. Но в конце его пристрелили, и на этом война закончилась. Теперь придется идти к заместителю прокурора республики, просить у него разрешение на запрос в канцелярию премьера. Нужно узнать, было ли такое письмо в действительности и куда оно подевалось. Хорошо, что у нас есть копия, но это пока не доказательство. Может, они написали, а не отправили. Нужно обязательно найти это письмо.

– Тебе не позавидуешь, – вздохнул Комаров, – влез в такое дерьмо.

– Теперь мы уже вместе в этом дерьме, – напомнил Пахомов. Он подошел к окну: – Иди сюда, посмотри на это «факельное шествие».

У здания прокуратуры Никитина ждали несколько машин и человек шесть охранников, торжественно выстроившихся вдоль тротуара. Увидев своих людей, Никитин привычно мрачно кивнул им, обретая уверенность в себе, и сел в роскошный «БМВ» последней модели. Захлопали дверцы автомобилей, охрана садилась по своим местам. Комаров брезгливо поморщился.

– Они теперь хозяева жизни, – горько сказал Пахомов.

Сидя в автомобиле, Никитин гневно выговаривал Лифшицу:

– Я же говорил, что нам не стоит туда второй раз ехать. Знаю я эти прокурорские штучки. Сначала попросят никуда не выезжать, потом дадут подписку о невыезде, потом арестуют.