Совесть негодяев - стр. 12
Но Пахомова в этот день больше всего волновала машина, так некстати наехавшая на Чешихина. Войдя в кабинет, он позвонил следователю милиции капитану Перцову. Его коллега был моложе на двенадцать лет и только недавно перешел на следственную работу из уголовного розыска. Может, поэтому в нем еще сохранилась прежняя импульсивность, уже не свойственная самому Пахомову.
– Как дела, – спросил Павел Алексеевич, – есть что-нибудь новое?
– Ищем автомобиль, – виновато ответил Перцов. – Пока никаких следов. Мы проверяли по нашей картотеке. У нас просто нет такого автомобиля с такими номерами. Но поиск все равно продолжаем.
– Думаешь, была не местная машина?
– Не знаю, свидетель видел только две первые цифры. Никаких букв он не запомнил. Но зато точно помнит, что на номере не было никаких флажков. Сейчас многие республики ввели у себя такие номера с национальными флажками. Думаю, что автомобиль был все-таки наш, российский, но, возможно, из провинции.
– Нужно искать, – немного раздраженно напомнил Пахомов, – я тебе говорил, что это, возможно, преднамеренный наезд. Нужно обязательно найти этот автомобиль и его владельца.
– Я понимаю, Павел Алексеевич, если что-нибудь прояснится, я вам сразу позвоню, – пообещал Перцов.
– Договорились, – он положил трубку. Так они будут искать десять лет и ничего не найдут. А у него просто нет времени. Если в течение двух месяцев он не даст конкретного результата по факту смерти банкира Караухина, просто отберут это дело и передадут другому человеку. Миллион долларов – слишком большая сумма, чтобы позволить ей уплыть на сторону. Она должна остаться здесь, в прокуратуре, и начальство сделает для этого все от него зависящее. А искать убийц все равно должен пока следователь Пахомов, и от этого никуда не денешься.
Раздался телефонный звонок. Это был прямой телефон начальника следственного управления. Пахомов быстро поднял трубку:
– Слушаю вас, Николай Николаевич.
– Что у вас по делу Караухина? – раздался глуховатый голос.
– Пока работаем, – немного раздраженно ответил он. Этого, кажется, тоже интересует слишком большая сумма.
– Медленно работаете, – мрачно заметил его собеседник, – так медленно, что нашему и. о. уже звонили из президентского аппарата.
– Пусть они сами возьмут и поищут, – предложил Павел Алексеевич, – а я посмотрю, как у них получится.
– Ладно, не горячитесь. Вы ведь знали заранее, какое дело вам поручили. Они держат его под особым контролем.
– Меня это радует.
– Там настаивают на более решительных действиях.
– Откуда они знают, что мы не действуем решительно?
– Не нужно так сердито воспринимать критику, – посоветовал начальник управления, – в конце концов, даже если мы найдем всех убийц, то и тогда не получим этого миллиона. Надеюсь, это вы понимаете?
«Он сказал „мы“, – подумал Пахомов, – тоже мне сыщик, переведенный сюда из бывшего аппарата ЦК КПСС! За всю жизнь не раскрывший ни одного преступления, а берется судить о таком сложном деле».
– Я понимаю, – сказал он, – и совсем не думаю об обещанном миллионе долларов. Меня волнует само дело. И я делаю все, что в моих силах. Я знаю, как нужно вести расследование, и занимаюсь этим уже двадцать лет. Если мне, конечно, не будут мешать.
Последние две фразы были лишними, и он почти сразу пожалел, что сказал их. В них был завуалированный намек на некомпетентность собеседника. Видимо, это почувствовал и Николай Николаевич.