Сотворение Волжской России. 4 книги - стр. 104
– Какие-то вопросы, Александр Беркетович? – несколько удивлённо спросил Ярославцев, когда они остались вдвоём.
– Да, – ухмыльнулся Гринёв, – заговор генералов – есть предложение обмыть Указ, – он красноречиво хлопнул себя по плечу, – на Дону. В субботу вечером вылетаем на вертолетах, ночуем и в воскресенье возвращаемся.
Ярославцев встал и подошел к окну. С площади перед зданием администрации разъезжались машины с мигалками – после запрета на использование легковых автомобилей в городе остались на ходу только служебные с мигалками. Любая другая машина немедленно арестовывалась за нарушение комендантского режима жилинскими подразделениями. Он повернулся к Гринёву, присев на подоконник.
– Ну и что, господам генералам нужно «добро» на использование вертолетов?
– Так авиация в подчинении Кузнецова. Ресурсы ГСМ – у Зенина, нормы расхода Вы, Андрей Андреевич, подписали. Так что для летчиков это будет рядовой плановый разведывательный полет, а для нас – возможность отдохнуть на природе у костра, в свой законный день отдыха. Но поскольку речь идет о событии в жизни любого служивого, то и отметить его надо по-нашему обычаю, как полагается. Кстати, мне поручено пригласить на этот мальчишник и Вас, Андрей Андреевич. – Гринёв хитро улыбнулся, дескать: «Понял, зачем я всю эту бодягу развёл?»
Ярославцев усмехнулся:
– Мальчишник, так мальчишник, спасибо за приглашение, я подумаю. Кто там у Вас закопёрщик?
– Кузнецов.
– Ну, так я ему вечерком позвоню.
– Хорошо, – Гринёв поднялся, – разрешите идти?
– Да, конечно. Александр Беркетович.
Гринёв вышел, а Ярославцев сел за свой стол и задумался. Панибратство с генералами не входило в его планы. Он, конечно, не ханжа и, когда подчинённые приглашали его на сабантуйчики в конце работы по поводу чего-либо, как правило, не отказывался, но особенно и не задерживался. Тост, два, поздравление юбиляру, зачитка подготовленного к случаю приказа и он, извинившись, покидал компанию. Это, во-первых, сохраняло его дистанцию от подчинённых, а во-вторых, избавляло компанию от некоторой скованности в присутствии начальника. У него были, конечно, друзья, для которых он был просто Андрюха, и которые были для него Васькой и Юркой, но это были друзья юности, с которыми он никогда не работал. С ними были общими рыбалка, семейные торжества, выезды на природу, но никогда совместного дела и больших денег. Поэтому-то они отдыхали друг с другом и со своими семьями душой, – им нечего было делить, ибо то неосязаемое, что у них было общим, было неделимым и существовало только вместе с ними. Сейчас же ему предлагалось принять участие в служебном сабантуйчике с выходом на отдых на природу.
Ему действительно хотелось отдохнуть в воскресенье от нагрузки этой сумасшедшей недели, но поездка на Дон с людьми, которые были его непосредственными подчинёнными отдыхом не будет – дистанцию удерживать даже в непринужденной обстановке всё же надо.
Ярославцев взял линейку и подошёл к карте. «Значит, на Дон, – подумал он, – что же, на Дону должен будет стоять наш портовый город, иначе уголь не провезешь». Самое кратчайшее от плотины место на Дону – это в районе Вертячего. «Значит, дорогу к Дону надо прокладывать здесь, и здесь строить донской порт», – решил Ярославцев. Ещё с минуту постоял, улыбнулся и подумал без злорадства: «Я вам устрою мальчишник на Дону». Потом, положив линейку и взяв папку со своим неизменным журналом-дневником, вышел из кабинета.