Соточка. Кружка водки, рюмка чая - стр. 19
Скучно, когда нет уроков. Скверно, когда ученики к ним не готовы. Грустно, когда год за годом проходит жизнь в этой глуши…
Неожиданно резко отворилась дверь, и в купе вошел военный, один из тех пассажиров, кто заскочил в поезд на этом полустанке. С его появлением запахло зимней свежестью, войлоком шинели, гуталином сапог. Мужской дух наполнил неполные восемь кубических метров купе в одно мгновение терпкими ароматами. Хозяйка нижнего места справа сделала вид, что спит, и тихонько наблюдала, как офицер снял фуражку и китель, с блеснувшими звездочками на погонах. Было трудно сосчитать их количество, но точно это был не лейтенант. Две звездочки лейтенанта она знала по фотографии Светы с мужем.
Аккуратно разложив свои вещи по полкам, офицер сел напротив, и, в ожидании проводницы, изредка поглядывал на лицо «спящей» спутницы. На вид они казались ровесниками, только уверенности и жесткости в движениях мужчины было гораздо больше, чем у спутницы, калачиком спрятавшейся под верблюжьим одеялом с серой от сотен стирок простыней.
Появление проводницы с предложением показать билеты, внесло в купе свет коридора вагона, говор попутчиков и смех соседей ближних купе. Делать вид, что можно спать в этом шуме и гаме, стало невозможно, и женщина приоткрыла глаза, внимательно разглядывая своего нечаянного попутчика.
Тот показал билет, заплатил за белье и чуть улыбнулся представителю железной дороги.
– Счастливого пути! Спокойной ночи… Чаю не хотите? – спросила проводница перед выходом.
– С удовольствием! Пару стаканчиков… С лимоном и сахаром, – ответил проводнице офицер, успев перехватить взгляд соседки по купе. В ее испуганных огромных глазах совсем не было сна, и только удивление ситуацией, тревожность ночного соседства читались на неуклюжей подушке с дырявой наволочкой – вечным атрибутом российских железных дорог.
Он достал из портмоне деньги на чай и облокотился на откидной столик.
– Доброй ночи! Меня зовут Андрей. Извините, что потревожил своим внезапным вторжением. Надеюсь, чашка чая примерит нас в этой – он на секунду остановился, подбирая слово, – пикантной ситуации. Мне предстоит ехать до шести утра, а так как по расписанию остановки нашего поезда до моего выхода не предусмотрены, то мы обречены на совместное путешествие. От того, как мы отнесемся к нему, может зависеть вся наша жизнь…
Пока он говорил свой закрученный монолог, появилась проводница с двумя подстаканниками, в которых плавали дольки лимона в кипятке с пакетиками чая. Сахар и дольки лимона ждали свою ложечку – такой неприхотливый сервис был пассажирам железных дорог привычен.
– Да, именно так. – Как будто прочитав её мысли, продолжал офицер. – Я постоянно в командировках и обслуживания иного просто не встречал. За границей не был, не состою, не замечен, характер не нордический, а петь люблю. Правда, не умею!
Она улыбнулась незамысловатой шутке и принялась молча помешивать сахар. Правильные черты лица с мужественными морщинками у рта. Темные волосы совсем без признаков седины коротко и аккуратно подстрижены. Верхняя пуговичка расстегнута на рубашке. «Интересно, женат или нет, этот симпатичный парень?» – мелькнула непроизвольная мысль.
Он тараторил быстро, выдавал информации много, но раздражения не вызывал. Быстро вышел из купе, дав ей возможность взглянуть на себя в зеркало, и навести небольшой порядок на лице. Через пару минут вернулся назад с перекинутым на плечо полотенцем, сел напротив и принялся пить чай в прихлебку. Так дедушка её любил пить, со свистом втягивая горячий напиток, прихлебывая чуть-чуть, маленькими глоточками, стараясь не обжечься кипятком. Воспоминания добавили искорку в глаза, и она нашла в себе силы заговорить. Почему-то решила для этого привстать.