Сотня золотых ос - стр. 7

Когда взорвался третий дом, Рихард не так уж старательно искал ответы на опасные вопросы.

Из-под пола раздавалось ровное гудение встроенных батарей. Бесси встала на пушистый коврик у кровати. Нахмурилась и осторожно, словно воду, тронула босой ступней холодные плиты.

Батареи гудели, но не грели.

– Аве Аби! Батареи опять не включили, – расстроенно прошептала она.

– Отправить жалобу? – спросил голос виртуального помощника. На ее воротнике мелькнула зеленая лампочка – он проснулся и был готов к работе.

Это такое чудо было, если подумать – Аби всегда просыпался вместе с ней!

– Нет-нет, не нужно, – поморщилась Бесси. – Зачем-зачем. А ты не можешь включить батареи?

– Запрос не может быть обработан, – механически ответил он, но Бесси почудились виноватые нотки. – Вы хотите отправить заявление в хозцех?

– Да-да! Хочу отправить заявление! – обрадовалась она, садясь на край кровати.

В комнате приятный синий полумрак. Бесси нравился синий цвет и то, как он растекался на плакатах и распечатанных картинках на стене. Сейчас так мало кто делал, даже в доме Бесси у всех стояли экраны, но ей нравилось все настоящее, пусть оно шуршало, выцветало и собирало пыль.

– Включаю форму 0-8-64 С, – мягко сказал ей Аби. – Продиктуйте текст обращения.

– Полы холодные, – с готовностью сказала она, поднося к губам воротник – микрофон барахлил.

В наушнике раздалось монотонное шипение, за ним – звук, который, как Бесси знала, изображал стук клавиш старинного устройства, которое называли печатной машинкой.

– Дальше, – приободрил ее Аби.

– А что дальше? Холодные же, ну, – нахмурилась она.

Ей не нравилось, когда Аби настаивал на чем-то. Она не понимала – не-же-ла-ла понимать – что он от нее хочет.

– Вы должны представиться, назвав полное имя, код, дату обращения и номер в реестре, – подсказал Аби.

– Беатриса Нотт, код 0936М, тринадцатый день десятого месяца, номер в реестре… 9803.12.

– Текущее значение рейтинга, – подсказал Аби.

Бесси посмотрела на браслет, где едва заметно светилась голубым короткая надпись.

– Мало, – мрачно сказала она. – Ты же можешь считать.

– Нужно голосовое подтверждение значения, – нудно проскрипел Аби.

Иногда Бесси начинало казаться, что он вовсе ей не друг и даже не настоящий.

Тяжело забряцал третий утренний экспресс. Иногда Бесси бежала по длинным коридорам через четыре сектора, чтобы выйти на общественный балкончик и посмотреть, как серая змея с синими глазами бортовых огней летит по мутной трубе внизу, но сейчас ее волновали полы.

Или не так уж и волновали.

Не хотелось называть свой рейтинг.

Бесси знала, что значат эти цифры. В приюте преподавали старую литературу и показывали старое кино – такое неуклюжее, где играли только люди, а не их слепки. Люди часто фальшивили, и художники не могли дорисовать им правильные эмоции. К тому же кино показывали на экране, не позволяя находиться внутри сцены, как сейчас, и это было странно – будто картинки оживали и пытались врать.

Некоторые врали хорошо.

Но кино и старых книг им показывали мало. И в основном, чтобы объяснить, сколько раньше у людей было терзаний, которые теперь считались пережитком, эмоциональным атавизмом, которому предавалась только экзальтированная молодежь.

«Кто я», «каково мое место в этом мире», «быть ли мне» и самый главный – «хороший ли я человек?» – все это так мучило людей на старых записях. Люди задавали эти вопросы, то патетически выкрикивая их, то сдавленно шепча, то торопливо вываливая на читателя или зрителя, давясь и путаясь. Люди захлебывались в вопросах и сходили с ума. Бесси было их жалко.