Сорвиголова: Человек без страха - стр. 12
Но Мэтт учится. Учится укрощать чувства и подчинять их своей воле. Он представляет себя полицейским в комнате наблюдения, получающим информацию с разбросанных по всему городу камер и микрофонов и собирающим данные в кабинете за стеной.
Ему тяжело, но понемногу он становится прежним Мэттом Мёрдоком.
Джек Мёрдок дежурит у палаты сына, пока врач в последний раз перед выпиской осматривает глаза Мэтта. Джек взволнован. Обеспокоен. Он прибрался в квартире, убрав все вещи, способные повредить Мэтту, но полностью избежать риска вряд ли удастся.
– Джек Мёрдок?
Джек поднимает взгляд, ожидая увидеть врача, но перед ним двое мужчин в дорогих костюмах.
– Чему обязан?
Говоривший протягивает визитку. Джек мельком смотрит на нее и узнает, что тот – адвокат.
– Мы слышали, что вашего сына сегодня выписывают.
– Вам-то какое дело?
– Наш работодатель желает убедиться, что не произойдет никаких недоразумений.
– Каких еще?
– Ваш сын выскочил на проезжую часть. Он виновен в аварии.
Осознав, кто эти люди, Джек вскакивает на ноги.
– Чертовы крючкотворы! Из-за вас мой сын ослеп!
– Вовсе нет, мистер Мёрдок. Нашей вины тут нет, и лучше бы вам впредь воздержаться от подобных слов. Клевета – штука серьезная. Мы можем рассчитывать на ваше молчание? Очень надеюсь на положительный ответ. Не усложняйте ситуацию, иначе нам придется предать огласке вашу связь с мистером Риголетто.
Джек молча таращится на юриста.
– Прежде чем отвечать, хорошенько подумайте, – говорит другой адвокат. – В конце концов, если вас посадят в тюрьму, то за Мэттом некому будет ухаживать.
После месяца на больничной койке Мэтт готов отправиться домой. Врачи больше ничем не могут ему помочь – только направить в местный филиал Американского Общества Слепых. Они сообщают отцу, что Мэтт может получить там консультацию и пройти обучение, которое поможет адаптироваться к потере зрения.
Мэтт не хочет туда идти. Когда отец впервые об этом заговаривает, он запирается в комнате и с головой накрывается одеялом. Он к этому не готов. И не собирается быть готовым.
Это будет значить, что он смирился с той жизнью, которая его ожидает.
Глава 4
Шесть месяцев спустя
Мэтт любил сидеть на крыше и наблюдать за уличной жизнью. Смотреть, как живут семьи в доме напротив. Ему нравилось быть частью этой жизни. Видеть соседей, но при этом оставаться невидимым для них. Быть частью родного района, где их с отцом хорошо знали.
А теперь…
Теперь все изменилось.
Он перестал быть частью чего-либо. Больше никто не приветствует его по-дружески. Лишь с жалостью, грустью или горечью.
Бедный мальчик. Вся жизнь погублена! Может, лучше ему было бы умереть.
Мэтт с этим не согласен. Он в смятении. Ему всегда казалось, что ослепнув, ты потеряешь все. Будешь обречен жить во мраке на веки вечные.
У него все не так. Он чувствует объем и форму предметов и может определить, что находится вокруг. Например, сейчас. Внизу, на улице, зимний ветер обдувает ствол дерева, придавая тому форму, которую Мэтт может представить. Он чувствует… видит… изгиб ствола и раскидистые ветви.
Нет, «видит» – неверное слово. Наверное, это память рисует то, что он должен был бы видеть.
Так вот как это работает? Ветер сообщает ему нужные измерения, а воображение создает картинку?
Мэтт встает, не обращая внимания на порывистый ветер, и шаркает вперед, пока кончики кроссовок не оказываются на самом краю крыши. Он подставляет ветру лицо, вдыхает морозный воздух, а с ним запах приближающейся бури, смешанный с ароматами еды – мяса, картошки, пиццы и хот-догов.