Сороковник. Книга 4 - стр. 3
Складки чёрного плаща разворачиваются и уплотняются в кожистые крылья. Однако ни само зрелище, ни то, что собеседник назвался некромантом, почему-то не ужасает, будто я уже насмотрелась в этом мире всего, и теперь одним чудом больше, одним меньше – без разницы, культурный шок давно пережит.
– Итак? – напоминает он. – Повторю: со мной вы в безопасности. В дневное время можно было бы нанять экипаж, но сейчас это невозможно; к тому же, по воздуху мы доберёмся гораздо быстрее.
Внезапно меня охватывает слабость. Лететь? Не в самолёте, в защищённом салоне, а вот так… с пустотой под ногами, сверху, вокруг… Но надо узнать, о чём недавно просил мой товарищ, превозмогая боль.
– Хорошо, – отвечаю неуверенно. – А после того, как мы его проведаем, вы доставите меня домой?
Несмотря на попытки взять себя в руки, в конце фразы голос у меня предательски срывается.
– Конечно, донна. Куда угодно. Как прикажете. А сейчас закройте глаза и не открывайте, пока я не попрошу. В целях вашей же безопасности: если от высоты закружится голова и вы начнёте вырываться – это повредит нам обоим.
Послушно опускаю веки, и не успеваю ахнуть, как почва уходит из-под ног. Меня подхватывают цепкие лапы, ещё недавно бывшие руками, и даже сквозь плотную парусину ощутимо давят твёрдые когти, а прижимают меня не к человеческой груди, прикрытой одеждой, а к чему-то меховому, пушистому, и под этой шерстью синхронно с шорохом раскрываемых крыльев перекатываются мускулы. Кто он сейчас, как выглядит? И уж не потому ли просил зажмуриться, чтобы я не высоты, а его самого не испугалась?
Сильный рывок ввысь – и внутренности словно проваливаются, а я, зажмурившись сильнее, инстинктивно обхватываю хранителя за шею, так вроде бы надёжнее. Он не возражает. Встречный ветер заставляет съёжиться, однако не очень-то сожмешься в комок, если ты у кого-то на руках. В лапах.
«Придётся потерпеть, донна, – голос звучит прямо в моей голове. – Энергия уходит на полёт и поддержание трансформации, я не могу распределять её ещё и на защитную сферу, иначе мы потеряем в высоте и скорости».
Я только киваю. Ничего, потерплю. Рорику было хуже.
«Сейчас будет теплее, мы попадём в восходящий поток».
Хлопанье крыльев внезапно стихает. Меня охватывает теплом и … примешивается странное ощущение, схожее с тем, которое испытывала я на залитом солнцем лугу, когда сэр Майкл учил меня черпать энергию из света и любви. Парение, вот что это. Мой хранитель экономно расходует силы. К чему лишний раз тратиться, когда воздушное течение само несёт в нужном направлении?
Приземление не столь стремительно, и потому обходится без неприятных переживаний. Просто в один момент тепло вытесняется прохладой, угол наклона становится иным, объятия чуть сильнее. Но движение вниз, пусть и скользящее, чувствуется, и меня охватывает непроизвольный страх: а ну, как шлёпнемся – костей не соберёшь!
« Всё хорошо, донна. – Голос охранника спокоен, без признаков паники. – Мы почти на месте».
А меня вновь перемыкает, как после того, когда Мага снял с меня заклятье. Предыдущие события заволакивает туманом, я теряюсь, вновь не понимая, что со мной и как я здесь очутилась, и силюсь открыть глаза.
О чём я совсем недавно подумала? О Маге? О заклятье?
…Вижу себя на небольшом диванчике в холле Каэр Кэррола. Мага, неловко подвернув ногу, раскинулся на полу, мёртвые глаза уставились в пустоту. Очередной кусочек мозаики встаёт на место очень уж болезненно.