Сороковник. Книга 2 - стр. 15

Прижимаюсь на мгновение к его тёплой ладони. Надо лететь.

– Давай, малыш. Возвращайся скорее, ты мне будешь нужен.

И я вынужден его оставить. Боюсь снова не вписаться в узкое оконце, – мешает какой-то туман в глазах… нет, птицы не плачут… поэтому по спирали вылетаю в боковую дверь, в которую раньше ушла его женщина и куда скрылся златокудрый.

Проношусь по галерее. Дверь на той стороне распахнута, я лечу через неё и взмываю.

– Абрахам! – настигает меня повелительный оклик златокудрого. – Вернись сейчас же!

Он умеет возвращать голосом. И приказывать умеет. И понимает нас, и птиц, и зверей. К тому же, я не могу ослушаться того, кто только что помог хозяину ожить. Опускаюсь на подставленное плечо.

Он гладит меня по голове.

– Не бойся, крылатый мой друг, с ним всё будет в порядке. Сейчас меня больше волнует наша пропавшая гостья. Хочу тебя кое о чём попросить. Ты ведь следил за ней? Следил, не отпирайся, и я догадываюсь, по чьему приказу. Стало быть, ты узнаешь её, когда встретишь. Разыщи её, она, скорее всего, пошла по южной дороге, через калитку в саду. Отнеси ей вот это.

Надевает мне на лапу широкое кольцо. Успеваю увидеть, что не с пальца он его снял, а вытащил из кармана. Кольцо сжимается. Не слетит в полёте.

– И передай … – добавляет он. Задумывается. Поднимает меня на уровне своего лица.

– Иоанна, – говорит проникновенно, – где бы вы ни были – я в вас верю.

И я-Иоанна это сейчас слышу. И мне, как и ворону, непонятный туман застилает глаза.

Сэр отпускает меня-ворона.

Чтобы осмотреть долину, нужно набрать хорошую высоту. Но там, в самом поднебесье парят ястребы. Спускаюсь и прячусь в придорожных кустах. Приходится отсиживаться. Потом лететь, но ближе к земле. Потом спасаться от пчёл и обходить их пасеки и луга. Потом снова прятаться в кустах и тени. Потом снова взлетать. Пока на меня не нападает хищник, но вовремя приходит на помощь великодушная странница.

Я благодарен ей безмерно. И вдруг я её узнаю. Это та самая, которую мне велено сыскать. И увы, отплачиваю злом за добро: клюю со всей силы, со всего размаху эту нежную белую шею, потому что только через боль могу передать человеку то, что хранится в моей голове… Больно, словно сам себя бью.

***

Долго смотрю на ворона в какой-то прострации. Он поглядывает виновато. Нежно целую его в клюв и вызываю такую бурю эмоций, что ещё немного – и придёт окончательный конец моей и без того посечённой куртке. Успокаиваю птаха.

– Спасибо. Спасибо, парень. Я всё видела.

Он с облегчением гладит меня крылом по щеке.

– А ведь ты шпион, Карыч, – говорю озабоченно. – Да ещё – как это называется – «двойник»? На обе разведки работаешь разом? Смотри, не запутайся!

Он нетерпеливо косит через моё плечо в небо.

– Да поняла я, что тебя послали к родителям. Ты на себя посмотри, много ли налетаешь? Отдохни, а к вечеру, как солнце сядет, полетишь по холодку. Так безопаснее будет.

Он мигает, затем легонько тюкает меня по пальцу. Нет, по кольцу. Тому самому, что получено от Маги и непонятным образом преобразовалось, впитав иномирную энергию.

А вот Мага всё время носил… носит кольца. И запасных у него полные карманы, пустых, как сэр говорил. И после того, как он с меня первый раз пытался блок снять – оба кольца в карман кинул, негодные, уже чистые, без рисунка, видать всё с них вычерпал…