Сорока - стр. 36
– Ага. Ты как себя чувствуешь?
– Хорошо. Все нормально.
Мариса смотрит на свой по-прежнему маленький живот.
– Рад слышать, – говорит Джейк и снова возвращается к своему телефон, и постукивает по экрану.
– Можно вопрос?
– Ага, – рассеянно соглашается он.
– Мне кажется, или Кейт действительно немного… – Мариса пытается подобрать подходящие слова, прекрасно зная о том, насколько Джейк ненавидит сплетни и домыслы. Нужно тщательно сформулировать мысль. – Навязчивая?
Джейк кидает телефон на диван, и внимательно, скрестив на груди руки, смотрит на Марису. Над переносицей появляется морщинка. Он медлит с ответом.
– Почему ты так решила?
У него отстраненный голос, и Мариса сразу понимает свою ошибку. Однажды она спросила Джейка о том, что ему больше всего не нравится в работе, и он моментально ответил: «Офисные сплетни». Тогда в голове Марисы появилась мысленная галочка с напоминанием: никогда и ничего такого не говорить.
– Она что-то такое сказала, – объясняет Мариса, пытаясь говорить спокойно. – Она словно пыталась залезть мне в голову, постоянно задавала вопросы о беременности, и это просто…
– Да? – резко спрашивает он.
– Я, возможно, все неправильно поняла.
Мариса замолкает.
– Да, наверное, – начинает Джейк. – Как ты и сказала, это гормоны сводят с ума.
«Я сказала вовсе не это», – думает Мариса, но все равно согласно кивает. Рот Джейка вытягивается в прямую линию.
– Если бы ты дала ей шанс, я уверен, ты бы поняла, что Кейт действительно милый человек. Она беспокоится за тебя. Мы оба беспокоимся.
Случайное «мы» режет слух.
– Что значит «мы»?
Где-то в районе солнечного сплетения вспыхивает неудержимая ярость.
– Это не ускользнуло от нашего внимания, – говорит он. Язык Джейка становится формальным, если он расстроен или зол. – Что ты ведешь себя немного… – Он замолкает, смотрит на Марису, и его плечи смягчаются. Он подходит и похлопывает ее по плечу.
– Иррационально? – спрашивает она.
– Нет, не иррационально.
– Но ты только что сказал.
Он смеется, а потом делает шаг назад.
– Нет. Я сказал не иррационально, – повторяет он с ударением на не, – но, может быть, немного… странно. И поэтому мы волнуемся. За тебя и за ребенка.
Мариса напрягается.
– Я в полном порядке.
– Вчера, – продолжает Джейк, словно совсем ее не слышит, – я зашел на кухню, а на плите стояла кастрюля с молоком, которое уже лилось через край.
– Что?
– Кастрюля молока…
– Нет, я тебя слышала, просто я не пью молоко, так зачем мне его кипятить?
Это правда. Она добавляет в мюсли вкусное миндальное молоко. Только Кейт покупает в магазине полуобезжиренное молоко.
– Ладно, но ни Кейт, ни я, никто из нас не кипятил молоко, так что…
– Значит, это была я? – пронзительно вскрикивает Мариса.
– Я не хочу тебя расстраивать, – произносит Джейк, вытянув вперед руку так, словно пытается успокоить дикое животное. – Но это не единственное происшествие, верно?
Он смотрит на нее.
– Помнишь ту историю с музыкой?
На прошлых выходных Мариса пыталась поработать. Но не могла сосредоточиться из-за доносившейся снизу музыки. Закрыла дверь, захлопнула окно и даже вставила в уши кусочки бумаги – импровизированные беруши, но музыка все равно была оглушительно громкой. Гитарный визг и глухие удары, от которых, казалось, вибрировал пол. Как только терпение лопнуло, Мариса спустилась вниз и застала в гостиной Джейка вместе с Кейт. Он прислонился к каминной полке и смеялся над тем, что только что сказала соседка, причем та стояла очень близко к Джейку, их головы почти соприкасались.