Сорок пять. Часть вторая, третья - стр. 30
– Его не забыли, любезный Шико, только из опасения запылить спрятали в чехол. Но если ты хочешь видеть знамя, чтобы знать, с кем идешь, – его покажут. Развернуть знамя! – тут же скомандовал король. – Господин Шико хочет посмотреть наваррский герб.
– Нет, нет, это ни к чему! – запротестовал Шико. – Пусть себе лежит в чехле.
– Впрочем, будь покоен, – утешил король, – в свое время и на своем месте ты его увидишь.
Вторую ночь провели в Катюсе, почти так же, как первую; после данного слова за Шико не следили. Он прогулялся по городу и дошел до аванпостов. Со всех сторон отряды человек в сто – полтораста и больше подходили к армии и занимали назначенные места. Эта ночь определена была для сбора пехоты.
«Хорошо еще, что мы идем не к Парижу, – говорил себе Шико, – а то по дороге набрали бы тысяч сто».
На другой день в восемь часов утра армия, состоящая из тысячи пеших и двух тысяч конных воинов, показалась в виду Кагора. Но город приготовился к защите: жители, напуганные авангардом наваррской армии, предупредили господина де Везена.
– Ага! – признал король, которому Морне сообщил эту новость. – Нас опередили! Досадно!
– Главное, правильно вести осаду, государь, – сказал Морне. – Подождем, пока к нам присоединятся еще тысячи две, чтобы уравновесить силы.
– Соберем военный совет, – предложил де Тюренн, – и будем копать траншеи.
Шико слушал все это с испуганным видом. Задумчивая, почти жалкая мина короля наваррского подтверждала его подозрения: Генрих – плохой полководец. Только это его несколько и утешало.
Генрих выслушал все мнения, не говоря ни слова. Но вдруг, словно очнувшись от задумчивости, поднял голову и повелительным тоном заявил:
– Господа, вот что надо сделать. У нас три тысячи человек, и еще две тысячи вы ждете, господин Морне?
– Так, государь.
– Это составит пять тысяч. При правильной осаде за два месяца из них убьют тысячу или полторы. Смерть их дурно подействует на других, и нам придется снять осаду и отступить. Отступая, мы потеряем еще тысячу – половину наших сил. Пожертвуем лучше пятьюстами сейчас же и возьмем Кагор.
– Как же это осуществить, государь? – спросил Морне.
– Мы пойдем против тех кагорских ворот, которые к нам ближе. На дороге встретим ров и наполним его фашинами. В этом деле погибнет до двухсот человек, но мы достигнем ворот.
– Потом, государь?
– Достигнув ворот, мы взорвем их петардами и через проломы проникнем в город. Остальное Бог решит.
Шико, охваченный ужасом, воззрился на Генриха.
«Да, – решил он, – трус и хвастун – настоящий гасконец! Не сам ли ты и петарду-то подложишь под ворота?»
В ту же минуту Генрих, как будто подслушав размышления Шико, воскликнул:
– Не будем терять времени, господа! Куй железо, пока горячо! Вперед! Кто любит меня – за мной![10]
Шико подошел к Морне, с которым ему не удавалось поговорить во время пути, и шепнул ему на ухо:
– Разве вам хочется, чтобы вас всех перебили, не исключая и короля?
– У его величества добрые латы!
– Впрочем, – прибавил Шико, – не думаю, что король проявит безрассудство и сам полезет в эту резню!
Морне пожал плечами и отвернулся от господина посла.
«Поистине, – заключил Шико, – господин де Морне мне куда симпатичнее когда спит, чем когда бодрствует. Пусть лучше храпит, чем говорит, – он так гораздо обходительнее».