Сопротивляйся мне - стр. 26
Владимир вновь сжимает мои руки, как на помолвке. В этот момент за ворота выбегает запыхавшийся диктатор.
- Добрый день, Виолетта Степановна, - говорит Владимир. - Чем-то могу вам помочь?
- Добрый день, Владимир Сергеевич. Анжелика сегодня себя неважно чувствует, она попросила составить ей компанию за ужином.
Владимир переводит на меня взгляд. Я в ужасе округляю глаза. Они боятся, что я что-нибудь выкину. Расстрою свадьбу.
- Ты заболела? - уточняет Владимир.
- Удалила родинку. Немного болит это место, - я касаюсь груди. Чуть задерживаю руку на месте раны.
Владимир переводит глаза на диктатора, снова на меня.
- Анжелика, не стоит беспокоиться. Я о тебе позабочусь. Если станет хуже, полчаса - и мы дома. Из любой части столицы.
- Отлично. Я тебе доверяю, поедем вдвоем, - моментально соглашаюсь я.
Боже, когда я вернусь домой, меня будет ждать скандал. Но это произойдет только через несколько часов. Поэтому я улыбаюсь. Впервые за долгое время искренне.
Владимир держит мои ладони. Диктатор не шевелится.
- Ваша помощь нам не понадобится, - обращается он к Виолетте, - можете пойти домой и отдохнуть.
- Мне всё равно нужно по делам в столицу. Кое-что докупить к свадьбе, - говорит она упрямо и шагает в сторону машины. - Доеду с вами.
Владимир слегка прищуривается. На его лице нет ни тени недовольства, но я замечаю это мимолетное движение. И готовлюсь к чему-то экстраординарному.
- В столицу мы поедем только через два часа, - говорит он ровным голосом, - потому что я заказал столик на шесть. Вас утомит ждать в машине, пока я показываю Анжелике свой номер в гостинице.
У меня открывается рот. Виолетта Степановна замирает и растерянно хлопает ресницами, не найдя, что сказать в ответ.
- Хорошего вечера, - говорит Владимир и кивает мне на машину.
Дважды звать не приходится. Я быстро иду к мерседесу. Владимир следом. Я чувствую на себе его взгляд, и сердце разгоняется. Качает кровь по венам, губы сохнут, дыхание становится глубже. Может, я сошла с ума. Трясущийся от страха зайчишка сбежал от тирании домашних, чтобы быть съеденным волком.
Пусть так. Я хотя бы сделала это по собственной воле.
Владимир садится рядом, машина трогается. Это очень глупо, конечно. Любая современная девчонка, например Марта, умрет со смеху. Но я впервые оказываюсь в машине вдвоем с незнакомым мужчиной. Не родственником и не папиным водителем. И мне неловко. Спина прямая, бедра напряжены. Я поставила сумку на колени и сижу, молчу. Столько нервов!
Мимоходом отмечаю, что в салоне очень чисто, пахнет кожаными сиденьями. Дымарский молча ведет машину, направляет ее в сторону выезда из города. Кажется, к нему в номер мы пока не едем.
- Больно? - спрашивает он.
- Что больно? - не понимаю я.
- Родинки удалять.
- А, да. Весьма. Обрыдалась.
- Сочувствую, - говорит он. Впрочем, судя по голосу — не очень сочувствует. - Кто эта милая женщина, которую мы бесцеремонно смутили? Я помню из детства, что ее зовут Виолетта Степановна Гловач. Но в то время мне было неинтересно, кем она тебе приходится. И я не заострял внимания.
- Тетя моего отца. Она за мной присматривает. Мы в Москве жили вместе.
- Как будто няня?
- Мне двадцать один, - напоминаю я. - Няня мне давно не нужна.
- А кто тебе нужен? - говорит он с легкой улыбкой. Кажется, я его веселю. Меня это немного злит, я еще не успокоилась от недавней молчаливой истерики в своей комнате.