Соперницы - стр. 25

– Это ты? – хрипло спросил, вглядываясь в ее наполовину скрытое очками лицо.

– Я вас не знать! Не знать! – пыталась вырвать руку она.

– Это ты! Я знаю, это ты! – повторял он, не выпуская ее.

Кажется, пора идти на помощь, а то синьора совсем уже растеряла остатки самообладания. Я ловко вклинилась между ними, ухватила ее под руку и заявила:

– Извините, вы ошиблись. Синьора приехала из Италии, она не говорит по-русски. Я ее личный помощник. Пойдемте, синьора, скоро отплытие.

И, оставив оторопевшего знакомца считать на пристани ворон, мы стремительным аллюром взлетели по трапу.

– Что это нашло на твою маман? – спросила я, затягиваясь длинной тонкой сигаретой и томно выдыхая дым.

По возвращении на борт теплохода Стефания немедленно заперлась в каюте, сообщив, что работа на сегодня отменяется, чем мы с Эдом не преминули воспользоваться, расположившись в маленьком корабельном барчике без опасения, что нас вот-вот накроет бдительная мамаша. Густели сумерки, последние солнечные лучи бликовали в золоченых куполах церквей на берегу. «Михаил Лермонтов» медленно полз дальше к югу.

– Сам не знаю, – развел руками Эд. – Она с самого приезда в Россию какая-то странная.

– Еще бы! – Я фыркнула и тряхнула головой, прекрасно сознавая, что волосы от этого движения красиво рассыпаются по плечам, мерцая красноватыми искрами в лучах заката. – Я вообще не понимаю, чего вас сюда принесло, в это болото.

– Я здесь родился, – пояснил Эд. – Интересно стало посмотреть на Родину.

– К истокам потянуло, да? Это зря, – дернула плечом я. – Радуйся, что ноги унес и живешь теперь как человек. Если б мне представился случай отсюда свалить....

– Просто я не помню почти ничего, я же совсем маленький был. Только окно и снег. Помнишь, я рассказывал вчера. И что есть очень хочется.

– Что ж, твоя мамуля тебя не кормила, что ли? – спросила я.

– А ее тогда не было, – ответил Эд. – Там что-то такое случилось, и она не могла со мной жить. Работала, что ли, где-то далеко… Она не рассказывает, говорит только, что у нее были неприятности… А я не спрашиваю, чтоб не расстраивать. Я отца пытался расспрашивать, но он тоже от темы уходил все время. А теперь его уже нет…

Парень замолчал, повесил голову и печально уставился в крышку полированного стола. Ах, ну просто грустный ангел с картины эпохи Возрождения. Чтобы как-то отвлечь его от тоскливых мыслей, я снова вернулась к теме семейных тайн:

– Ну ты кремень. Я бы с ножом к горлу пристала, а все выспросила. Мало ли, вдруг ты им никакой не сын? Вот у тебя глаза какие? Ага, зеленые, а у Стефании-то черные! Может, она тебя усыновила, а ты на самом деле наследник английского престола, а? Прикинь? Ну, или там не престола, а просто какого-нибудь миллионного состояния…

Печальные глаза прекрасного принца снова вспыхнули смешливыми искрами. Я же продолжала задумчиво:

– Хотя тебе это не так важно, наверно. У тебя и так материальных проблем не наблюдается…

– На самом деле ты ошибаешься, мы не такие уж миллионеры, – возразил мой бесхитростный мальчишечка. – Конечно, у отца был автомобильный бизнес, он приносил неплохой доход. И маме, разумеется, за выступления платят очень много. Но в мире есть люди куда богаче нас…

– Да что ты? Знаешь, ты меня просто-таки обнадежил! – с дьявольской серьезностью заявила я.