Сонм. Сборник рассказов - стр. 20

Грунич почти не задавал вопросов. Семь лет назад он впервые утвердил Данилова в экипаж, тогда еще простым бортинженером, и с тех пор они стали друзьями.

Вот были времена… Кажется, прошла целая вечность.

Первый взгляд в космос, первый облет луны и, конечно, высадка на поверхность. Нога, утопающая в реголите. Вокруг серость, над головой прячутся звезды, солнце подсвечивает пологие холмы. Оно правда белое, черт его возьми. И вот, стоя на краю кратера, облаченный в тесный скафандр, наблюдаешь за нависшим над горизонтом голубым шариком, впервые осознавая, как далеко забрался от дома. Воспоминания упрямо тянут обратно. Ты же хочешь остаться здесь – наслаждаться умиротворяющей тишиной космоса.

Данилов услышал голос. Осмотрелся. В каюте никого. Ему не показалось, это снова он. Голос, так похожий на его собственный. Шепчет, иногда кричит, и всегда неразборчиво.

Доктору Груничу Данилов не рассказал. Тот сразу включил бы старую шарманку:

«Эд, нельзя так долго летать… Космическая болезнь – не миф…»

Да – да… Слышал неоднократно. Только, несмотря на упрямство Грунича, Центр каждый раз подписывает новый контракт. Если у Дока что – то есть на Данилова, кроме нелепых догадок, не составило бы труда убедить Центр списать капитана на Землю. Однако Данилов с блеском проходил все проверки, его репутация безупречна. Кто, как не он лучше знает станцию? Три сотни высадок за плечами, собственными руками перелопатил десятки тонн породы. Капитан, который всегда оправдывает доверие.

А голос этот… Наверное, старые динамики барахлят. Данилов постучал по одному над головой. Тот зашипел в ответ. Вот и причина нашлась. Небось зациклил старые записи переговоров.

С кресла открывался великолепный вид на вращающийся за стеклом звездный пейзаж.

Несмотря на положительное решение Центра, Данилов пытался подавить в себе надвигающийся приступ тревоги. Сегодня день смены экипажей. Тяжело осознавать, что привычный мир рушится. Мирослав и Ева улетят домой, а Данилов останется. На смену прибудут другие, на станции зародится новый мирок. Лучше или хуже предыдущего – неважно. Главное, что не будет такого, как прежде.

***

Впервые прилетев на Луну—2, ты будто оказываешься в гостях у старых друзей. Данилову потребовались годы, чтобы превратить некогда безликую железную лабораторию в уютное гнездышко.

Вдоль неподвижного сердечника станции тянется длинный служебный коридор. По нему можно попасть в бункер с припасами, шлюзовые камеры и двигательный отсек. Здесь круглосуточно царствуют невесомость, прохлада и гул вентиляторов. В свободное время Данилову нравится выбираться сюда и, расстелившись на невидимом диване, летать от одного конца к другому, погружаясь в собственные мысли.

На этот раз в сухом воздухе коридора витало эхо привычного развеселого гогота.

– Лови, – Мирослав швырнул перчатку, когда Данилов показался в проеме люка шлюзового отсека.

Данилов театрально увернулся, бросил в ответ отвертку. Мирослав кувыркнулся через голову, изобразив в воздухе ковбойскую стойку. Ловким движением поймал отвертку, повертел в руке, словно револьвер, и сунул в карман – кобуру.

Будучи худющим по природе, Мирослав обладал недюжинной силой и сноровкой. Во время высадок не раз выручал неповоротливого Данилова.

«Команда лунатиков всегда в строю», – шутил Мирослав.