Сон в Нефритовом павильоне - стр. 46
Ян изменился в лице, слезы горя побежали по его щекам и увлажнили ворот одеяния.
– Не может быть, чтобы она погибла!
Он снова прочел письмо, вникая в каждое слово, потом спросил слугу, когда тот выехал из Ханчжоу.
– В четвертый день пятой луны.
– А когда ожидали правителя Сучжоу?
– Через день, к открытию водного праздника.
Ян побледнел.
– Значит, Хун уже нет в живых!
Ударив кулаком по столу, он разрыдался. Долго плакал Ян, но в конце концов успокоился и принялся размышлять: «Хун не просто красавица, она еще на удивление твердый человек, у нее смелое сердце. Не могу поверить, чтобы она решилась расстаться с жизнью!» Он достал было из ящика тушечницу и бумагу, чтобы ответить на письмо Хун, но кисть сама собою выпала из его руки. «Да, да, она, конечно, погибла! Разве не я сам в Павильоне Умиротворенных Волн предрек ее смерть в строке: „Увянет цветок, птицу скроет простор“? Я напишу, а кто прочитает мое письмо? Но разве можно отпустить слугу ни с чем? Разве можно не высказать, хотя бы бумаге, всего, что у меня в душе?»
И юноша, снова взяв кисть в руку, начертал:
Ведь ты сказала мне неправду, Хун?! После нашей удивительной встречи ты не могла предпочесть новому свиданию вечную разлуку! Ты не могла так бессердечно разомкнуть объятия, которые были такими жаркими! Ты не могла так легко забыть нашу любовь! Может, все это мне только снится? Не могу поверить, что ты, красивая и живая, решилась погубить себя, что ты, одаренная и умная, надумала искать спасения на дне озера! Милая Хун, скажи, что это – сон или явь? Когда читаю твое письмо, мне кажется – явь. Когда вспоминаю тебя, твое лицо, разум твердит мне, что гибель твоя – сон. У кого мне узнать, у кого спросить? Сам я сейчас не в силах разобрать, где север, где юг, жив ли я или тоже умер, потому что потерял тебя. Ведь если ты позабыла о нашей клятве быть до конца наших дней вместе, значит ты разлюбила меня. Я плачу, плачу оттого, что смолкла цитра Бо-я! Вручаю письмо твоему слуге. Жива ли ты, Хун? Отзовешься ли?
Ян передал это письмо слуге и наказал ему без промедления возвращаться с вестями о Хун. Слуга, поклонившись, тотчас пустился в путь.
Все это время верная Лянь Юй ждала в опустевшем тереме вестей от Яна. Однажды вышла она за ворота в тоске и печали, повздыхала и собралась было вернуться в терем, как вдруг увидела слугу, приехавшего с письмом. От волнения ноги у нее подкосились, и она без чувств упала на землю. Слуга поднял ее, привел в себя и принялся расспрашивать о пропавшей Хун. С рыданиями в голосе Лянь Юй рассказала ему все, что знала. Слуга протянул ей письмо.
– Вот ответ господина Яна. Кто же его прочтет?
– У нашей госпожи был только один друг в жизни, – расплакалась Лянь Юй, – этот молодой господин. Как она ждала весточки от него!
Между тем правитель Инь получил приказ прибыть во дворец: за большие заслуги в управлении округой император пожаловал его должностью военного министра. Лянь Юй попросила барышню Инь взять ее и слугу Хун с собой, и та дала согласие. Собрав вещи, все отправились в столицу.
А молодой Ян, изнывая от жажды узнать хоть что-нибудь о Хун, уже решил отправить в Ханчжоу своего мальчика-слугу. И вдруг к нему явилась девушка, вся в белом, и в ней он узнал Лянь Юй. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.