Сон в Нефритовом павильоне - стр. 23
Песню Хун сочинила строку за строкой сама. Ей нужно было предупредить Яна о мстительности Хуана – она сделала это в первом куплете; посоветовать юноше спасаться, пока не поздно, бегством, – об этом она спела во втором; наконец, объяснить Яну, как найти ее дом, – про него она сказала в третьем.
Сильно захмелевшие гости, да и сами правители не поняли намеков, но сметливый Ян разгадал их тут же. Сказав, что ему нужно облегчиться, он вышел из павильона.
Тем временем солнце закатилось, и слуги зажгли фонари. Настало время объявить победителя поэтического состязания. Правитель Хуан приказал подать ему листок со стихами Яна. Прочитал подпись – Ян Чан-цюй из Жунани – и велел автору подойти к нему, но никто не отозвался.
– Это, наверно, юноша, который сидел в конце стола и недавно ушел! – крикнул кто-то.
Хуан рассвирепел.
– Какой-то молокосос посмеялся над нами: выдал древние стихи за свои и сбежал. Ну и дерзость!
И он приказал разыскать нахала. Поэты Сучжоу и Ханчжоу обступили правителя и, потрясая кулаками, вопили:
– На всю Поднебесную славятся наши округи поэтами, музыкой и вином, и вот какой-то оборванец опозорил нас, испортил прекрасный пир! Стыд и срам! Схватим негодяя и накажем примерно!..
О том, что случилось с Яном дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава третья. О том, как старуха рассказала молодому Яну про зеленые терема Ханчжоу и как молодой Ян поджидал Хун на постоялом дворе
Убедившись, что незнакомец покинул павильон, Хун немного успокоилась, но тревога не покидала ее – вдруг юноше станет плохо, ведь по неопытности он мог выпить лишнего, вдруг не сумеет проникнуть в ее дом, хотя она рассказала о нем в песне… Ей бы броситься за ушедшим вслед, но, увы, сделать этого она не могла: правитель Хуан продолжал пить бокал за бокалом, гости становились все шумливее и непременно хотели продолжить веселье. «А вдруг эти обуреваемые жаждой мести стихоплеты, – подумала Хун, – погонятся за моим суженым, схватят и, чего доброго, опозорят его?» И красавица обратилась к Хуану:
– Правитель Хуан, ведь это я предложила устроить состязание поэтов, которое так плачевно закончилось. Я виновата и пусть буду наказана тем, что немедленно удалюсь с веселого пира.
Но Хуан пробормотал про себя: «Не ради поэтов устроил я пир! Если Хун уйдет, то все мои надежды пропали!» Усмехнулся правитель и возгласил на весь павильон:
– Этот Ян Чан-цюй – сопляк и невежда! Забудем о нем. Подать еще вина, будем всю ночь читать стихи!
Такого поворота Хун не ожидала. Вот еще напасть! В зеленом тереме ее ожидает Ян, а она должна провести всю ночь в павильоне из-за каприза Хуана! И повода уйти у нее нет. Что же предпринять?
Думала, думала Хун и придумала. Улыбнулась Хуану и говорит:
– Вы так милостивы, что простили меня, и теперь желаете, продлив день, наслаждаться всю ночь, – нет предела вашей доброте! Я слышала, что, когда сочиняют стихи, держатся заданного содержания, а когда пьют вино, держатся меры. Но мне хочется, чтобы сегодня все веселились, забыв о мере!
Мог ли отказать правитель Хуан красавице Хун? С радостью согласился и спрашивает: