Сон в красном тереме. Том 1 - стр. 7
– Зачем прикидываться глупцом, наставник? – возразил камень. – Я знаю, в неофициальных историях принято говорить лишь о знаменитых красавицах времен Хань и Тан[6], а здесь, вопреки традиции, записано то, что предстоит пережить одному мне, и уже это само по себе свежо и оригинально. К тому же авторы всяких нелепых повествований обычно либо клевещут на государей и важных сановников, либо чернят чьих-то жен и дочерей, порицают нравы молодых, расписывая мерзость и разврат, грязь и зловоние. Есть еще книги о талантливых юношах и красавицах девушках.
Но и здесь не обходится без мерзостей и распутства. Взять, к примеру, два любовных стихотворения. В них, кроме влюбленных, непременно найдешь какого-нибудь подленького человечка, балаганного шута, который ссорит героев. А до чего отвратительны стиль и язык подобных произведений, они не только не отражают правды жизни, а случается, и противоречат ей! И наконец, о моих героях. Не смею утверждать, что девушки, которых я видел собственными глазами, лучше героинь древности, но, прочитав их подробное жизнеописание, можно разогнать скуку и рассеять тоску. Ну, а что до несуразных стихов, так не в них суть, можно и посмеяться. Но все они о радости встреч и горечи разлук, о взлетах и падениях, о том, что было на самом деле – я не посмел прибегнуть здесь к вымыслу.
Пусть мои современники в часы пробуждения или минуты тоски, когда все постыло и хочется бежать от мира, прочтут мою повесть, чтобы стряхнуть с себя прошлое, сберечь здоровье и силы, и перестанут думать о пустом и гоняться за призрачным. Это единственное мое желание. Что вы думаете об этом, наставник?
Даос Кункун выслушал, подумал немного, еще раз прочел «Историю Камня» и, уверившись, что в ней говорится о простых человеческих чувствах, о подлинных событиях и нет ничего такого, что способствовало бы порче нравов или разврату, решил переписать ее от начала до конца и распространить в мире. Он теперь сам узнал, как из пустоты возникает красота, как красота порождает чувства, как чувства проявляются в красоте, а через красоту познается сущность пустоты. Он сменил имя на Цинсэн – «Познавший чувства», а «Историю Камня» назвал «Записками Цинсэна».
Позднее Кун Мэйци из Восточного Лу предложил другое название – «Драгоценное зерцало любви». А со временем рукопись попала на террасу Тоски по ушедшему счастью, где ее десять лет читал и переделывал Цао Сюэцинь. Он разделил ее на главы, составил оглавление и дал новое название – «Двенадцать головных шпилек из Цзиньлина».
Название в полной мере соответствует «Истории Камня».
По этому поводу сложены такие стихи:
Если вам понятно начало повествования, прочтите, что написано на камне. А написано там следующее.
Далеко на юго-востоке, в тех краях, где в стародавние времена осела земля, стоял город Гусучэн. У западных его ворот находился квартал Чанмэнь, место увеселений городской знати и богачей. Рядом с кварталом проходила улица Шилицзе, заканчивавшаяся переулком Жэньцинсян, где стоял древний храм. Место узкое, тесное, недаром его прозвали Тыквой горлянкой.