Сон рыжего кота - стр. 5
– Нет, не верю! Не может быть!
– Прости меня, если сможешь, я обманывала тебя все время, когда вы были женаты. Я любила его!
– А Кирилл, он тебя любил?
– Да, конечно!
– И что ему мешало расторгнуть брак со мной, нелюбимой, чтобы жениться на тебе?
– Наташа, но я была замужем, и не хотела разводиться. И потом ты – моя подруга. Мне было стыдно, но я ничего не могла с собой поделать.
– Но как вы встречались? Я не понимаю, он все время был со мной!
– А ты в Сосновку одна ездила.
– Один раз всего…
– А командировки! Он никуда не ездил. Вернее, уезжал, но возвращался раньше, чем ты думала. Мы снимали квартиру, и жили там. А ты думала, что он в командировке.
– Уходи! Я не могу тебя видеть!
– Наташа, ударь меня, если хочешь. А хочешь, я перед тобой на колени встану.
– Убирайся, бесстыжая! – Я почувствовала, что готова её убить, а не то, что ударить.
– Ухожу, ухожу. Постарайся нас понять и простить.
Когда Женька ушла в тот вечер, я долго не могла придти в себя. В гневе я швырнула приготовленный стакан в портрет Кирилла. Хорошо, что Женька успела уйти, задушила бы эту подлую тварь собственными руками. Я не спала всю ночь. Я металась по комнате, как зверь по клетке. Они растоптали то, что для меня было свято. Я ненавидела их обоих.
Утром я начала новую жизнь, жизнь без Кирилла и без Женьки. Я не думала больше о смерти. Я взялась за свои проблемы: узнала дорогу в ГИБДД, наняла адвоката по гражданским делам и риэлтора для размена квартиры. Неожиданно для меня исчез с горизонта Тюря, он был просто временно назначен на это место, а Костя Седых, став завкафедрой, сразу предложил мне увеличить учебные часы, дописать начатое в прошлом году методическое пособие и съездить в Швецию с докладом. Я с головой ушла в работу, не жалея ни сил, ни времени. Без Тюрина обстановка на кафедре снова стала нормальной, коллеги ободряли и поддерживали меня. Больше из-за необходимости работать с молодежью, чем по внутренней потребности, я сменила прическу, обновила гардероб. Стала выглядеть и чувствовать себя моложе, современней. Я даже постаралась простить Кирилла и купила новую рамку для его фотографии, но поставила её с глаз подальше, на полочку в шкафу.
Женьке я не звонила, не говорила о ней с общими знакомыми. Она тоже не звонила и не попадалась мне на глаза. Я уже привыкла обходиться без подруги детства. И так прошло три месяца. Как вдруг морозным январским днем она подкараулила меня возле машины и выкрикнула:
– Я всё тебе наврала!
– Что наврала? Опять наврала? Мы же не разговаривали с октября…
– Наврала про Кирилла, тогда, в октябре. Я к твоему мужу на пушечный выстрел не подходила. Чем хочешь поклянусь!
– Евгения!..
Потом мы обе рыдали в моей машине, даже стекла запотели. Я рассказала, как хотела покончить с собой. А она – как выдумала эту историю, чтобы спасти меня, потому что мой телефон не отвечал целые сутки, и никто не знал, где я: ни дома, ни на работе, ни у друзей.
Как я могла ей отказать сегодня?
Сергей
С вечера было душно. Сергей открыл настежь двери в сад, но вязкая жара заползла в комнату, давила, не давала дышать полной грудью. Он долго не мог заснуть. Сергей ворочался на старом неудобном диване. Старый диван скрипел, впивался в бока пружинами и комками. Диван всегда стоял в кабинете деда. Дед говорил, что этот диван в три раза старше Сергея. После смерти деда Оксана перестроила весь дом, как сама считала нужным, купила новую мебель. Но кабинет деда Сергей не разрешил трогать. Он никогда не спорил с женой. Но в этот раз ни кнутом, ни пряником Оксана не смогла добиться своего и нехотя уступила.