Сон осеннего леса. Повесть - стр. 3
«Когда-то здесь жили мои предки, – подумал Ризван. – А триста лет назад на месте этого дома был другой. И там тоже люди жили… Все кануло в вечность. От нее не осталось следа. Бесследно исчезли люди, тысячи и миллионы людей».
Ризван вспомнил, что он где-то прочел, что на Земле до сих пор жило в общей сложности приблизительно восемьдесят миллиардов людей. Из них в памяти человечества осталась пара сотен известных политиков и деятелей искусства и науки. А все остальные, которые так же двигали машину жизни, исчезли бесследно. «Кто помнит моего дедушку? Может, сотня людей. Через сто лет, когда все они умрут, так же как и я, его некому будет вспомнить», – думал Ризван, и на душе стало невыносимо тоскливо. Он даже стал жалеть, что приехал сюда.
Ризван поднялся на второй этаж и вошел в одну из спален. В комнате стоял платяной шкаф и большая железная кровать. Это была его комната.
Он сел на кровать, пружины тотчас заскрипели.
Посреди этой печали ему пришла озорная мысль, что интересно на такой кровати заниматься любовью. «А ведь занимались же мои предки этим делом. Какое счастье испытывали они при этом! Думали о предстоящей жизни. И наступил тот день, когда они исчезли вместе со своими мыслями и надеждами…»
Он подошел к шкафу. Зеркало совсем поблекло, и местами виднелись только очертания светотеней сквозь матовую поверхность, словно через запотевшее стекло.
Все блекнет…
В шкафу он обнаружил шесть старых журналов «Иностранной литературы». Он вспомнил, с каким интересом он в школьные годы читал этот драгоценный для него журнал – частичку информации о заграничной жизни, такой возбуждающей, интригующей, желанной и почти недоступной в советское время.
В первом журнале он увидел произведение аргентинского писателя Кортасара. Оно ему не понравилось, несмотря на интригующую критику. Это был роман о путешествии на лайнере – очень скучный… Он его тогда не понял. И вообще, он любил динамичные произведения. В этом же номере были также помещены работы бразильца Жоржи Амаду и британца Джеймса Олдриджа. Оба писателя были членами коммунистических партий в своих странах, и Советы их часто печатали. Джеймс Олдридж, кажется, только и жил на гонорары от Советского Союза. Ризвану все равно он нравился.
Во втором номере он, к своему удовольствию, увидел «Сто лет одиночества» Габриеля Маркеса. Вообще, в этом журнале печаталось много произведений латиноамериканских писателей. Ризван обожал Маркеса и прочел все его произведения.
Далее он нашел несколько книг. «Дочь Монтесумы» – эта увлекательная и грустная книжка о жизни англичанина, попавшего вместе с конквистадорами в Америку, – была одной из его любимых книг детства. А вот и «Принц Флоризель» Стивенсона. Он воображал себя Флоризелем и в своих бурных фантазиях пытался перенести Флоризеля-себя в современную жизнь.
Он поднял пожелтевший номер журнала «Вокруг света». Это был номер с очерками о Бразилии. Живо в голове ожили картинки Рио-де-Жанейро, Пеле, Амазония. В журнале была фотография полуобнаженной танцовщицы самбо. Ризван улыбнулся: сколько страсти он испытывал, глядя на этот смуглокожий объект юношеского термоядерного желания.
Последним он достал роман Мопассана «Милый друг». Помнится, бабушка как-то отняла эту книгу у него. Хоть и читать по-русски она не умела, но у нее была интуиция на «аморалку». «Еще не время», – сказала она. Потом эту книгу ему дала Ульвия. Он прочел и обсуждал с ней этот роман, как и много других.