Сон о золотом драконе. Книга первая. Аша - стр. 7

Драконы начали снижаться. На Стартовой их встречали дхоты с приготовленными покрывалами. Едва коснувшись мощеной поверхности, Шишира и Кироша превратились в мужчин, совершенно голых. Дхоты ловко накинули на них покрывала и проводили к шатрам-раздевалкам. Скоро статный, уверенный в себе советник короля, Шишира, и его молодой племянник, одетые, как приличествует моде, спустились в город.

Едва они подошли к главной мостовой, перед ними затормозила темно-фиолетовая крытая повозка. Штора откинулась, и красивая женщина, в пурпурном платье, помахала им рукой. На бледном лице полыхал ярко-красный рот.

– А вы, я вижу, были за стеной? – затараторила она. – Кироша, он тебя хорошему не научит. Какой ты стал взрослый! Нам нужны такие пригожие кавалеры при дворе. Приходи на бал, я представлю тебя подругам.

– Отстань от него, – не слишком любезно попросил Шишира.

– Приходи, – подмигнула дамочка, не удостоив Шиширу взглядом. – Пока совсем не заплесневел с моим меланхоликом!

Дама откинулась на сидение, задернула штору. Рабы закрутили педали, и повозка покатилась по дороге. Шишира поморщился. Жена, Чичея, все чаще раздражала его.

– Куда ты сейчас? – спросил он Кирошу.

Тот отвел глаза.

– Я обещал провести день с Костаки. Она, наверное, уже злится.

– Если ты хочешь пойти с ней на бал, то ступай. Я не обижусь.

– Я не хочу на бал! Я с тобой. Ночью. Скажи, куда мне прийти?

– Встретимся на Стартовой, в час Сирина.

– В час Сирина, – согласно кивнул Кироша и побежал на свидание – легкий, пылкий, неуемный.

Костаки не сможет долго злиться на него.

Золотой свет играл на тяжелых зеленых портьерах. Тесная комната была завалена книгами, свитками, стены украшали карты Иды, выполненные разными мастерами и путешественниками. Шишире и его гостю, Зоту Малахиту, едва хватило места, чтобы расположиться в утонувших среди бумаг пыльных креслах.

Шиширу поражала короткая смешная память людей. Порой приходилось выуживать из собеседника нужное воспоминание, и тот удивлялся, как же он умудрился такое забыть. А между тем, мозг человека, по заверениям Зота, устроен нисколько не проще драконьего. Но люди предпочитают им не пользоваться. Отсюда завалы талмудов, испещренных черными значками.

С самого первого дня после переворота на Иде и на протяжении тридцати див люди сопротивлялись драконьей власти. Собирали ополчение или действовали в одиночку, применяли магию, яды, науськивали драконов друг на друга. Но, после того как основные силы противника были разбиты и самые надоедливые борцы за свободу уничтожены, жить стало легче, и люди больше не внушали серьезных опасений. Драконы, лишенные просторов любимой родины, научились жить в шкуре двуногих соседей, терпеть тесноту, мерзких насекомых и бесталанные нападки редких повстанцев.

Шишира не сразу почувствовал тревожный ветер перемен, а многие городские драконы до сих пор считали, что он зря волнуется, делает бурю в стакане воды. Его пробовали убедить, что невменяемыми мракилами становятся только драконы-недоумки, слабые духом. Тоска, переходящая в безумие, – отвратительное явление. Если подумать, не было ничего странного в том, что некоторые драконы впадали в депрессию на Иде. Но к чему сокрушаться об этом? Выживает сильнейший, и не так уж много места на маленькой планете!