Сон о белом городе - стр. 32
– Совершенно определенно этот человек был самоубийцей, должно быть, он почти наверняка прожил многие сотни или тысячи лет, – пронеслось безынтересно в мыслях Ролана, казалось, ему передалось внутреннее спокойствие и смирение распрощавшегося с жизнью незнакомца.
Мнимый помощник обреченного за прошедшее время падения уже успел распорядиться, чтобы участки компьютеризированного мозга хозяина при помощи нейростимуляторов выработали достаточное количество псевдогормонов и наполнили последние мгновенья его жизни суррогатным блаженством.
Гилберт, находясь у самого края комнаты, через прозрачную стену своими бездонно синими океанами глаз смог разглядеть отчетливо кроваво-красное пятно на стеклянной поверхности купола далеко внизу, к тому моменту на место трагедии уже отправился медицинский борт. Бригада врачей-андроидов скопирует все воспоминания мертвеца до момента самоубийства, прежде чем уничтожить тело, от чего будет некорректным назвать это смертью, ведь любой, кто откажется принимать произошедшее, может воскресить копию умершего или просто стереть все воспоминания о нем.
Слуга в безупречном наряде посчитал, что ему не удастся скрыть случившееся от глаз своего хозяина, мысли которого он уже прочитал, и отреагировал не сразу, сказав вслух с наигранным возмущением:
– Какой ужас, с какой целью можно прекращать собственную жизнь?
– Гилберт, прошу, вызови для меня рояль в гостиную комнату, – отдал распоряжение Сарджерт, обделив вниманием самоубийцу и комментарий помощника, поскольку подобное происходило довольно часто, от чего герой старался упорно не задумываться над тем, что с ним в конце сделает бессмертие.
Когда с завтраком было закончено, фигура Ролана в форменном кителе цвета закатного зарева показалась в просторной гостиной, роскошные интерьеры которой были выполнены преимущественно в темно-золотых тонах, добавляя комнате некоторой таинственности. Гилберт уже неоднократно признавался хозяину, что апартаменты, выполненные по заказу последнего в стиле умеренного барокко, порой можно было спутать с картиной галерей, устроенной в залах дворца западноевропейского монарха времен позднего возрождения.
Сарджерт вполне обыденно приблизился к концертному роялю с изящными ножками, воссозданного посреди гостиной усилием мысли слуги, внимательный Гилберт, чьи светлые волосы неторопливо извивались в прикосновениях мнимого ветра, уже поднимал крышку громадного музыкального инструмента.
Форменный китель, уплотненный подкладкой в плечах, теперь повис в воздухе возле инструмента, а Ролан в нательном костюме, обратившимся в простую шелковую рубашку, положил пальцы на клавиши и ногой прикоснулся к одной из трех золотистых педалей рояля.
– Курс обучения игре на клавишно-струнных музыкальных инструментах. Урок номер три, – торжественно огласил механически помощник и, приблизившись к хозяину, добавил после короткой паузы полушепотом с некоторым наслаждением: – Последний.
Мимо широкого окна гостиной на некотором удалении пронесся на огромной скорости заостренный медицинский борт, облик которого напоминал нечто среднее между вертолетом и ракетой, герой оставил это наблюдение без внимания, сосредоточившись на предстоящем уроке.
Помощник в элегантном наряде, наконец, приступил к операции, соединив струны мыслей головного мозга хозяина с вездесущим ноополем, где в закодированном виде множилась безмерно информация и матрицы личностей каждого человека в отдельности. Иными словами, Гилберт являлся аватаром своего хозяина в океане цифровых множеств, чьи сложнейшие сети оставались попросту непостижимыми людскому восприятию, которому на систематизацию лабиринта ноополя не хватит и всей вечности, ведь незримые потоки информации во всех своих множествах могут считаться пятым измерением.