Сон и Пепел - стр. 46
Лицо мужчины раскраснелось, и он достал платочек из кармана, чтобы вытереть пот.
— Да кого интересует твоя воронятина? — отпихнул локтем говорившего торговец мясом. — Господин не ест ее. У меня есть зайчатина, оленина и даже говядина! Моя супруга прямо сейчас может все приготовить!
Жители стали толкаться, чтобы подобраться ближе к нам.
— Хватит, — прозвучало тихо, но одно слово имело подавляющую силу. Все вокруг замолчали. И даже я ощутила себя неуютно. — Как-нибудь в другой раз, мы спешим.
Люций вновь улыбнулся и, развернувшись, направился к крепости. А я молча пошла рядом. Толпа расступилась, образуя широкий коридор.
Торговец мясом застыл, так и сжимая перед собой пару кроличьих тушек.
Через несколько минут мы дошли до разделяющей практически два разных мира площади. И лишь когда вышли за пределы человеческой части поселения, Люций вдруг спросил:
— Что удалось вспомнить?
— Немногое. И бесполезное, — отозвалась я, размышляя, насколько же вовремя явился див.
— Например?
Я остановилась, посмотрела на него внимательно. Многие воспоминания оставались туманными, словно разбавленные водою как минимум вполовину чернила. Без деталей. Без эмоций. Особенно те, в которых присутствовал Моран.
— Я зря пошла с тобой, — произнесла я, смотря на стену, окружающую поселение. Прямо сейчас главные ворота запирали, и каждую створку двигали двое мужчин — настолько они были тяжелыми.
— Ты дотронулась указательным пальцем до большого.
Я непонимающе оглянулась на него.
— Всегда так делаешь, когда врешь. Может, ты меня плохо помнишь, Сара, но я-то тебя прекрасно. Ложь для тебя, будто преступление. И мне немного досадно, что ты сделала это из-за того парнишки… — протянул он. — Сколько ему было, когда ты пропала? Лет двенадцать? Между вами слишком большая разница в возрасте.
— Она не настоящая. Я ведь так и ощущаю себя двадцатилетней, — ответила я, сделав вид, что не услышала последних слов, и задумчиво глянула на окраину городка — его жители следовали за нами до самой площади. Держались на расстоянии, но все же их любопытство было почти осязаемо. — Это неожиданно, но, кажется, они тебя любят… Не только боятся.
Моран безразлично пожал плечами.
— А ты? — неожиданно спросил див, улыбнулся, добавив: — Тоже боишься?
Вопрос-проверка. Он будто меня прощупывал.
Боялась ли я его? Нет, никогда.
— Нет, — сказала, отвернувшись. И вспомнила слова, сказанные Майей в ее доме. Люций хранил мою жизнь все эти годы. — Во что ты втянул меня, Моран?
Он молчал слишком долго, и я продолжила:
— Мне всегда говорили держаться от тебя подальше, в ордене утверждали, что ты приносишь беду. Как и все теневые даэвы.
— И что же ты?
— Я… Я же задаюсь вопросом: кто решает, что именно приносит удачу или беду? У нас столько поверий, связанных с этим. — Я далеко не сразу пришла к подобным мыслям, в юности, еще до Академии Снов, и помыслить не могла, чтобы поставить слова наставников под сомнения. — Хотя я правда старалась не разговаривать с тобой. Тебя же, наоборот, это забавляло. Поэтому ты доставлял неприятности.
— Неприятности? Мне кажется, тебе было весело, — вдруг заявил Моран. — И я называл это приключениями.
— И до чего они тебя довели? Где твоя семья, Люций? Почему в хрониках вашего ордена их имен больше нет?
Они умерли…
Взгляд Морана потемнел — моя догадка оказалась верна.