Сон и Пепел - стр. 39
Я тороплюсь и ускоряю шаг, дохожу до растущих плотным рядом высоких пышных кустов, как вдруг на меня кто-то налетает. Мы с Люцием едва не сталкиваемся носами, а моя рука инстинктивно ложится на эфес меча.
На некоторое время мы замираем и молчим. И это молчание напряженное, от него в воздухе словно рассыпаются искры. Моран щурится, а позади юноши застывают еще три бесшумные фигуры.
Я осматриваю их одежду — просторные выходные накидки, у одного из них виднеется на поясе мешочек с деньгами.
Я резко хватаю Люция за запястье, не позволяя отстраниться. Юноша вздрагивает, смотрит на мои пальцы, обхватившие его руку. А я в это время прощупываю его эмоции — недовольство, досада, и даже испуг.
«Я чему-то помешала… И теперь он решает, что со мной делать…» — понимаю я, ощущая, как нарастает чужая решимость. Разжимаю пальцы, собираюсь отскочить, но поздно — Моран прикрепляет на мое плечо листок с печатью, а потом еще один и еще. Последний, словно завершающий штрих, с торжественным видом располагает на моем лбу.
Обездвиживающий символ. Я мгновенно застываю и осознаю, что валюсь с ног. В голове взрывается ярость, которая не способна найти выхода. Я могу лишь смотреть и задыхаться от бессилия.
Люций подхватывает меня, поднимает на руки.
— Проклятье! Только ее нам не хватало, — ругается Коэн, еще один постоянный член свиты Морана, бегающий за ним повсюду. — Может, ну это все, не пойдем?
Мое лицо утыкается в грудь Люция, я не могу ни отвернуться, ни отстраниться, чувствую лишь, что он куда-то идет. Он него пахнет деревом, мятой и примесью лаванды. Запах приятный, но слегка горьковатый.
— Вы не понимаете, — шепчет он все тем же веселым тоном. — Мы не можем вернуться. Нас уже ждут в городе. Разве вы не хотите повеселиться? А как же девы радужного дома?
Из моего рта вырывается глухой протестующий писк.
Люций останавливается, пошатнувшись.
Юноша держит меня осторожно. Если наши тела соприкасаются, то между нами всегда остается ткань одежды. Хватило бы одного участка голой кожи, чтобы он упал и не смог подняться еще некоторое время. Уж развлекаться Люций точно бы не смог… Но вместо этого теневой див лишь встряхивает меня, сбивая концентрацию и гася магию.
— Я ведь тоже кое-что умею, Сара. И да, ты же любишь слушать учителя? Так вот, сегодня я буду твоим наставником и преподам тебе урок, — задорно сообщает он мне. — Иногда лучше признать чужое превосходство и сдаться.
Я чувствую себя униженной, и я вновь так зла, что, даже несмотря на обездвиживающие печати, меня пробивает дрожь.
«Он заранее подготовил запас печатей», — в то же время понимаю я.
Люций вновь на миг приостанавливается, чуть ослабляет хватку, заглядывая в мое лицо, — ему весело, и в очередной раз я осознаю: ему нравится издеваться надо мной.
— Но что делать с ней? Она же донесет на нас, как только мы снимем магию. — Теперь я узнаю спокойный тон Рафаиля.
Люций молчит всего секунду, пусть дорога продолжает идти в гору, но двигается он достаточно легко. Одна его рука держит мои ноги под коленями, другая под спиной.
— Мы возьмем ее с собой и оставим неподалеку от города, — отвечает Моран. — Городишко безопасный, рядом с лагерем. А когда пойдем обратно, освободим. Она тоже нарушит правила, поэтому никуда не пойдет.
Коэн тихо смеется, хваля друга за прекрасный план и в то же время ругаясь на прозорливых светлых святош. А уже через минуту между ними разгорается спор — все ли светлые даэвы в одинаковой степени праведны? И вообще, к чему придумывать для себя столько условностей?