Соловушка НКВД - стр. 77
– Ты в праве остерегаться, – согласилась супруга. – Но при чем твоя семья? Мы не представляем для чекистов опасности, далеки от политики.
– Вы можете стать заложницами. Похитят и потребуют выкуп – мою жизнь, в крайнем случае немедленную отставку. Умоляю, даже приказываю не общаться с малознакомыми, не гулять в одиночку, не отворять дверь даже почтальону. Коль задержитесь по делам, немедленно телефонируйте, куда ушли, когда вернетесь, а покидая дом, оставляйте записки.
Миллер увидел, как насторожились дочь с женой, захотел чуть успокоить, но врожденная холодность даже к близким людям не позволила показать слабость. Миллер смотрел на дочь с женой и в который раз пытался разглядеть в них черты жены Пушкина, которая приходилась супруге бабушкой.
От предшественника Миллер перенял все лучшее, в первую очередь умение властвовать, иногда (для пользы дела) даже деспотичность, проявлять непоколебимую решительность.
Рабочий день начинал с просмотра свежей прессы, в том числе большевистской, поступающей с опозданием из Москвы. Делал вырезки заинтересовавших статей, прятал в сейф, где лежало медицинское заключение о скоропалительной смерти Врангеля: Миллер почитал барона с того дня, когда тот сделал его помощником начштаба. Лежали в сейфе акты, рапорты, донесения, касающиеся пропажи Кутепова: все это Миллер хранил, как Скупой рыцарь копил монеты.
«Жаль, враги ничего не сообщают о нынешнем начальнике своего Госполитуправления, как переименовали ЧК, товарище Менжинском, хорошо бы узнать о нем побольше, о семейном положении…»
В сейфе Палач Севера (как Миллера окрестили в Москве) держал и копии своих обращений к правительствам разных стран с требованиями произвести обыски в советских посольствах, где в каком-либо из подвалов могли прятать Кутепова.
«Не соизволили ответить, лишь передали устно, что не имеют права проникнуть на территорию чужого государства. Меня поддержал один Бурцев: речь идет об уважаемом всеми лидере русской эмиграции, дипломатические реверансы неуместны. Бурцев, прирожденный следователь, не уставая твердит, что вышел на след Лубянки во Франции, еще немного, и объявит, что случилось с Кутеповым, кто и как его похитил, куда увезли…»
В одном из отделов сейфа были документы о шведском спичечном короле Иване Крешере, которого нашли убитым в кабинете, причиной смерти называли участие в биржевых махинациях с ценными бумагами, но главное, хранение в собственном банке денег РОВС. Миллер имел все основания считать, что Москва отомстила банкиру за финансирование антисоветской деятельности.
Среди газетных вырезок имелось сообщение о выловленном в Женевском озере трупе Игнаса Рейсса (он же Порецкий), поляка из Галиции, долгие годы работавшего резидентом ВЧК – ОГПУ в Европе. Перед гибелью разведчик разорвал всякие связи с чекистами, опубликовал гневное письмо в ЦК партии, где разоблачил творимые Сталиным беззакония, злодеяния, уничтожение революционеров-ленинцев. Многие, в том числе Миллер, считали, что с Рейссом расправилось ОГПУ.
«Руки у чекистов длинные, дотянутся до любого, в том числе до меня…»
Чего не было в сейфе, так это информации о провалах заброшенных в Совдепию агентов – они бесследно пропали, не выйдя на связь.
«Арестовали при пересечении границы? Перешли на сторону врага, чтобы вымолить прощение?»