Соло на раскаленной сцене - стр. 11
Отцовский «Гелиос» принадлежал им в равных долях. Рита не участвовала в жизни театра, но ей приходилось время от времени ставить подпись на финансовых и других документах, не касающихся творческой стороны дела.
– Видимо, да, – ответила Наталья Ильинична. – Ты что, выпивала? А потом – за руль?
– Я приехала на такси, не волнуйся. Заеду к Байрамову завтра… Ты что-то говорила о еде?
Они со Стасом просидели в ресторане часа три, за это время выпив полбутылки коньяка и закусив креветками. Выяснилось, что коньяк обладает свойством вызывать зверский голод. При жизни Григория Сергеевича никому бы и в голову не пришло трапезничать в такой час: глава семейства строго следил за формой жены и детей и ни за что не позволил бы отправить в рот ни куска пищи после шести вечера. В обычное время Рита не стала бы нарушать установленный покойным Синявским «закон», однако сегодня она чувствовала, что не уснет на голодный желудок.
– Заяц, я давно хочу с тобой поговорить, – сказала Наталья Ильинична, наполняя тарелку ароматным борщом.
– Ой, мам, даже не начинай! – взмолилась Рита, предвидя, о чем пойдет речь.
– Нет уж, позволь мне высказаться!
Мать редко проявляла упорство – в этом, видимо, и заключался секрет долговечности их с отцом брака. Любая другая, не выдержав тяжелого характера Синявского, давно бы сбежала.
– Ну хорошо, – вздохнула Рита, закатывая глаза, – выкладывай!
Поставив тарелку перед дочерью, Наталья Ильинична уселась напротив.
– Сколько это еще будет продолжаться? – спросила она, подперев рукой подбородок и испытующе глядя на Риту.
– Ты о чем?
– Ой, детка, ты отлично знаешь! Как долго ты намерена жить у меня?
– Я тебе мешаю, мама?
– Что за глупости! Я радовалась, когда вы оба здесь жили, ты и Игорь, но когда вы переехали, я была счастлива, что вы вместе. Вам многое пришлось преодолеть, чтобы вновь сойтись – неужели ты все разрушишь?
– Я?! – возмутилась Рита, едва не поперхнувшись супом. – Это я-то все разрушаю? Если помнишь, именно Байрамов…
– Да-да, Игорь изменил! – перебила мать. – Один раз, перебрав алкоголя.
– Ты в курсе, что в суде опьянение считается отягчающим, а не смягчающим обстоятельством?
– Мы же не в суде, дочь, – вздохнула Наталья Ильинична. – Решается твоя жизнь!
– Давай-ка я напомню тебе, как было дело, идет? Я не ожидала, что Байрамов готовит сюрприз на годовщину, а потому задержалась в офисе – между прочим, помогала женщине, оказавшейся в безвыходной ситуации! Ему стало тоскливо, он отправился в бар, где его «сняла» его же собственная балерина.
– Одна-единственная ночь! – напомнила Наталья Ильинична. – Твой отец изменял мне, но я понимала, что творческому человеку свойственны метания в личной жизни. У твоего папы было много качеств, за которые я его любила, а его слабости… Что ж, у кого их нет? Неужели ты не в состоянии простить Игорю прошлые дела?
– Ну как ты не понимаешь, ма! – в отчаянии всплеснула руками Рита. – Дело не в том, что я не могу простить прошлое, а в том, что я не верю в наше с ним будущее! Не верю, что могу на него положиться… Добрая половина его балерин откровенно хотят его – я уж не говорю о поклонницах, которые каждодневно желают мне смерти от проказы! Сумеет ли Байрамов удержаться, а если да, то насколько его хватит?
– Так нельзя, милая. – Мать сочувственно погладила дочь по руке, сжимающей ложку. – Если думать о таком, тогда действительно нужно разводиться! Но вы с Игорем – прекрасная пара. Так считают все, за исключением нескольких истеричек, от которых в первую очередь страдает сам Игорь, ведь с бешеными поклонницами справляться нелегко. У тебя уравновешенный, сильный характер, и только ты способна укротить его темперамент и уберечь от ошибок!