Соло на одной клавише - стр. 18
В общем, на отзыв это не очень тянет, ну уж как вышло. Дождь. 18-й этаж. Под окном машины смешались с людьми. Муравьи. Мечтают о сексе, но ждёт разочарование… в основном женщины, у них дома только бутылка и ТВ… могу много рассказать об одиночестве. Особенно в Питере… прожила в нём полгода, отымела его, а он меня.
– Оно тебя вдохновляет?
– Отчасти.
– Нашёл, что ответить? – начало уставать моё ухо, даже запотело, и я поменял его.
– Раньше я думал, что любовь не имеет души. Оказалось, ещё как имеет… по крайней мере, мою поимела.
– Цитата. Одиночество – это твой козырь. Я давно подозревал, что женщины глубоко одиноки, они хотят секса, они ждут большой любви, они вечно в сомнениях балансируют на грани: любят или используют?
– Это у тебя из личного?
– Все мы из личного, – я набрёл на портрет женщины в красном. Она напомнила мне кого-то. Все женщины напоминают кого-то, когда долго на них смотришь. А может, дело было в красном платье. Впервые мне не захотелось его снять. Либо сыт, либо старею, либо платье было пронзительней женщины.
– Поэтому они много читают, гораздо больше мужчин. Ты много уже прочёл из книги?
– Половину! Как только закончу, отправлю книгу в корректуру.
– Хорошо, зайду к тебе на чашку чая завтра, – начал прощаться со мной Томас.
– Ок, до завтра, амиго, – открыл я файл со сборником рассказов и положил трубку на стол. Всех друзей я называл амиго, мне нравилось это незатейливое испанское словцо. На очереди был «Депутат»:
«Размеры квартиры её не смутили, часа на три работы, она решила сначала протереть всю мелочь, всегда с этого начинала уборку: полки, фотографии в рамках (на этой, видимо, счастливое упитанное семейство хозяина (мама говорила что он местный районный депутат), вялые улыбки жены и ребёнка, на другой сам хозяин в резиновых сапогах и бушлате в обнимку с огромной рыбой), вазы, как много ваз, фарфоровые, металлические, хрустальные, все без цветов (единственным цветком в этом доме сегодня была она), подоконники, журналы: чисто мужские и чисто женские, мягкие игрушки, очки от солнца, она не удержалась их примерить, подошла к зеркалу, покривлялась всласть, натянула соломенную шляпку, лежавшую на диване, в общем не плохо, даже очень не плохо, даже без шляпки. Её красивые глаза и без очков могли смутить не только солнце, но и зеркало, она скинула шляпку, поправила сеновал густых волос и продолжила убираться.
Сегодня заменяла мать, у которой неожиданно появилась другая халтура, от которой та не могла отказаться. Это случалось периодически, и девочка уже привыкла её подменять в трудную минуту, деньги дома водились, но всё же нужда доминировала, поэтому матери пришлось стать профессиональной уборщицей. Все её клиенты были людьми не бедными и платили. Платили щедро.
Она уже собиралась начать мыть полы, как услышала ворчание замков входной двери. Это был мужчина, его лицо растрескалось складками не то недовольства не то улыбки, большие толстые ноги сразу нашли тапочки или тапочки их, а руки уже снимали с безразмерного тела безразмерное пальто.
– Привет, ты дочь Марии?
– Да.
– Понятно. Когда закончишь?
– Через час.
Она продолжила работу, рыжей перчаткой поправив упавшую на лицо прядь. Паркет был довольно чистым. Швабра легко забиралась в самые сокровенные уголки дома в поисках пыли. Гостиная, самая большая из всех комнат, надо бы побыстрее здесь закончить и всё, что-то её забеспокоило, но что? Не могла понять, как будто погода неожиданно начала портиться. Когда она, нагнувшись, разводила чистоту под диваном, краем глаза заметила, как вошёл мужчина со стеклом в руках, в прозрачных берегах которого плескалось янтарное озеро виски, на котором уже тронулся лед после долгой зимы. Он медленно сел в кресло, поцеловал стакан и тоже стал для неё предметом. «Пыль с него стереть, что ли?»