Соло для пистолета с оркестром - стр. 22
– А его отец? – спросил Глазов, с осторожностью присаживаясь на краешек дивана. Не дай бог чего-нибудь задеть и разбить!
– О, его отец – потомок старинного рода, – дама опустилась в глубокое кресло. – Отсюда и наша необычная фамилия. Акишу долго уговаривали взять псевдоним. Предлагали на выбор несколько звучных имен и фамилий. Но мой сын был человеком чрезвычайно благородным. Чрезвычайно. Он настоял, и знаете…
Глазов смотрел на ее фиолетовый всклокоченный парик и почти не слышал размеренную, надменную речь. Колоритная дама! Только когда Маргарита Эдуардовна начала показывать семейные альбомы, очнулся. В прочитанных Глазовым книгах имелись фотографии писателя. Маленькие, тусклые, невзрачные. Теперь он предстал перед Дмитрием крупным планом и во весь рост. Довольно-таки приятный парень. Брюнет. А глаза светлые, на цветных фотографиях голубые. Правильное лицо. Дамочки, должно быть, это ценили.
– …а потом выяснилось, что у него связь с другой женщиной. Первая любовь, знаете ли. Выскочила замуж за военного и уехала куда-то в тайгу.
– У кого связь, простите?
– Ну вы же спросили про отца Акима. Так мы его потом не допустили к славе.
– К чему? – Глазов подумал, что ослышался.
– К славе, – гордо повторила Маргарита Эдуардовна. – Акиша же прославился. Когда я выгнала Федора, ему было только десять лет.
– За что выгнали?
– Я узнала, что у мужа есть вторая семья. С той первой любовью, которая сбежала.
– Где семья? В тайге?
– Нет, что вы! Кто сможет жить в тайге? Она, разумеется, вскоре бросила своего офицера и вернулась к родителям, в Москву. Только это не для газеты. В книге я, конечно, обо всем подробно написала.
– Это вы его так назвали: Аким?
Она поджала губы:
– Это глупая семейная традиция. Почему-то все Шевалье были либо Федорами, либо Акимами.
– Вы тоже из дворян?
– Я? – Маргарита Эдуардовна сразу замялась и зарумянилась. – Видите ли… Почти… Но это к делу не относится.
Судя по именам, Глазов скорей подумал бы, что это она родилась в семье потомственных дворян, а не человек с неблагозвучным, по ее мнению, именем Федор. Похоже, что Федор Акимович Шевалье своего происхождения не афишировал, и его сын, Аким Федорович Шевалье, тоже. Зато мать старалась за обоих.
Меж тем Маргарита Эдуардовна уже говорила о книгах сына. Речь ее была гладкой, фразы умные, грамотно построенные. Но за ними – пустота. Главное, не было Акима Шевалье. Мать просто повторяла то, что говорили ей другие, и если бы Глазов пришел с другой целью, то не удержался бы и задал несколько конкретных вопросов по содержанию. Уверен: она бы не ответила или сморозила глупость. Ничего о музыке Дмитрий не услышал и спросил сам:
– Ваш сын учился играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– Конечно! Акиша замечательно играл на флейте! Я отдала его в музыкальную школу, когда ему было шесть лет…
Дмитрий уже не слушал. Флейта. Этого довольно. В сущности, ему оставалось выяснить только, как погиб писатель, и про его жену. Где она сейчас? Главное он увидел в рисунках. «Как бы выпросить один? – мелькнула мысль. – Нет, не даст. Она прекрасно знает, сколько все это стоит. За копейку удавится».
– А его жена? – осторожно спросил он. – Ваша невестка. Вы сказали «была». Где она сейчас?
– Она умерла, – спокойно ответила Маргарита Эдуардовна.