Солнечный луч. На перекрестке двух миров - стр. 9
В это мгновение мой желудок напомнил о том, что я собиралась его накормить, и сторож снова покачал головой.
– Голодная? – спросил он. Мы как раз дошли до лестницы. Мужчина ухватился за перила и начал спускаться, потому говорил дальше, уже не оборачиваясь: – Это что ж он, негодник, сестру без еды тут оставил? Ай, негодник…
Я смотрела на плешь старичка сверху, но не спешила с ответом. Ему это особо и не требовалось. Сторож явно не закрывал рта от одиночества, в котором жил день ото дня. В моем лице он нашел слушателя, а собеседник, похоже, был ему и не нужен. Мужчина привык говорить сам с собой, это делал и сейчас. Я лишь заменяла ему стену или что-то, с чем он привык общаться, но дала новую тему – обсудить «моего брата», о котором я не имела ни малейшего представления, но изнывала от любопытства, потому что узнать больше все-таки хотелось. Однако задать вопрос было бы неразумно, и потому я продолжала слушать, а старичок говорить. И нас обоих это вполне устраивало.
Впрочем, кое-какую информацию замковый сторож мне уже дал. Из его слов я теперь знала, как Ив поступил со своей теткой. Он не удавил ее и не отдавал такого приказания, но поступил более изощренно – лишил своей защиты. То есть признал обвинения в убийстве герцога Аританского справедливыми. И потому вершить суд отдал честь племяннику покойного герцога, который вынес убийце суровый приговор, каковой и следовал за столь тяжким преступлением. Затем король, как наследник, забрал часть имущества. Возможно, обыск имел и иную цель – поиск писем и свидетельств, которые открыли ему имена всех, с кем герцогиня вела переписку. А значит, полетело немало голов… ну, или хотя бы многие должности сменили сановников. Но всё это меня уже касалось лишь косвенно. Ни сожалений, ни сочувствия, ни даже толики жалости я не испытала. Пусть боги судят виновных, а я на себя мантию судьи натягивать не собиралась.
– Заходи, – сказал сторож, первым войдя в небольшую комнатку, где проживал сам. – Сейчас тебя накормлю. Можешь даже вздремнуть, места хватит. А утром, уж не обессудь, отправлю тебя с глаз. У меня другого дома нет, потому лишиться места из-за ваших с братцем шашней не хочу. – Я устремила на него пристальный взгляд, изумленная последней фразой. Даже захотела уточнить, что он имеет в виду, но мужчина истолковал мой взгляд по-своему и ответил без всяких вопросов: – Не смотри ты на меня так, знаю я, как вам тяжко, а всё ж свое место-то дороже вашей любови. Кто ж виноват, что ваши родители сошлись, а вам теперь мучиться?
Сводные брат с сестрой? Похоже на то. Я даже выдохнула с облегчением, уж больно странно прозвучали его слова прежде. И пусть меня это не касалось, но оказаться как-то втянутой в историю с порочной связью мне вовсе не хотелось. Однако они сводные, и это уже легче.
– Эйрис мне сказывал, что сызмальства на тебя поглядывал и что мечтали вы с ним пожениться. Да вон как судьба-то распорядилась, родители ваши вдовые прежде вас сойтись успели. И вроде не родные, а вроде как и породнились. Жених-то у тебя совсем, что ль, плох? С чего бежать-то надумали? Может, и ничего жених твой? – старик посмотрел на меня. – Чего молчишь?
– Эйрис лучше, – сказала я, надеясь, что этого моему собеседнику хватит.
– Это верно, – покивал тот. – Он тебя крепко любит, сказывал мне, когда просил тебя спрятать. Вот придет завтра, я ему устрою. Это что же, негодник, сотворил, ты погляди, – старичок покачал головой. – Ему, значит, дельце обстряпать, а мне старому потом что делать? Вам молодым и на чердаке худом хорошо будет, а мне, знаешь ли, теплое местечко терять не хочется. Тут и сыт, и крыша над головой, и вообще хозяин всему замку, а выгонят, куда мне идти? Нет уж, девонька, как хотите, а с рассветом я тебя выпровожу. Скажи, где ждать его будешь, я передам. А оставить никак не могу, не обессудь.