Солнцебесие. Афоризмы и откровения - стр. 12

222. И папы раньше или позднее склоняются пред педерастами.

223. Иногда и высокая литература приводит к ужасающим последствиям. Раскольниковым бы топором самому Фёдору Михалычу – да по твёрдокостному, достоевскому темечку!

224. Археологу ведомо: раскопай он внезапно весь мир, как тут же опрокинет всё нынешнее значение своего сводного брата – историка. Потому-то не торопятся оба.

225. Не считай тех, с кем раскланялся по необходимости, считай тех, каковых прошагал мимо по душевной расположенности.

226. «Хлеба и зрелищ!» – громче всех кричат слепой и сытый.

227. Одни отмывают деньги, другие – промозглую нищету свою, тщась отбелить бытие своё и видимость свою до приемлемого уровня благообразия.

228. Человек зачастую гордится тем, чем и тля бы, уж конечно, покоробилась.

229. Вся московская режиссура – мефистофельская по сути своей, и сами режиссёры – мефистофели, и дела и слова их – сатанинские. В сравнении с таковой, петербургская режиссура не в пример простодушнее. Но и припизднутее тоже. У петербургской сестрицы припизднутость – главное её свойство и состояние ума. В общем, как говорится, Москва – ква-ква, и Петербург – ничей не друг!

230. Человеки слишком часто вопиют безответно: «За что, Боже?» и «Почему, Господи?», так часто, что ныне Богу, например, отказано в значении морального авторитета, то есть, Сотворение мира – «допустим», Сын – Спаситель – тоже «возможно», но не учи нас, как нам жить всё остальное время, Ты – глухой, равнодушный, безжалостный!

231. При тирании отчизна от порядочных граждан будто прячется, а держава, наоборот, колесом на них накатывает, нагло и незапятнанно.

232. Подслушано: он умер от самого банального русского сердца.

233. Встретил балет – растли балет, и ты безусловно сыщешь для себя славное наименование растлителя балета.

234. Не искусаешь своевременно искусство – оно само тебя своевременно и современно искусает.

235. Может ли твоя скульптура быть хороша, когда она ещё не достаточный хроникёр безобразного?!

236. Помереть, как и жил, то есть – худородно, тщетно, безынтересно, беспрекословно.

237. Вряд ли с этим миром возможно сойтись в попытках друг на друга оголтело взирать исключительно на трезвую голову.

238. Так укрепи свой дом мизантропа, чтобы он был неприступен для нашествия беспощадных орд альтруистов!

239. Всякая диктатура благоволит к аэродромам и боеприпасам, но тяготится амбулаториями и богадельнями.

240. Мир переменится, когда в него безусловно проникнет и в нём утвердится пресловутая, потребительская психология пенсионера.

241. Чем ещё, как ни половодьем искусств оправдывать бремя суток и минут, ниспосланных тебе в ощущения в начале лет твоих, человек?!

242. Эстетику вкруг пальца не обведёшь, тогда как этика сама обманываться рада.

243. Несмотря на многовековую историю развития астрономии и несколько более короткую историю космонавтики, всё же нет полной уверенности, что солнце, прилипшее к небосводу в нижней его трети, не есть детская аппликация из цветной бумаги, каковую недавно смастерили нерадивые руки двоечника.

244. На лестнице социопата ступени из непокорности.

245. Общество потребления тяготеет к диктатуре шницелей и отбивных.

246. Власть давит и довлеет, народ кряхтит и огрызается.

247. Живущий средь швейных игл или ядовитых гадов когда-нибудь об этом пожалеет.