Солнце слепых - стр. 12

Когда она проснулась, то вспомнила, что никому не сказала о создании журнала. С тем и помчалась на такси в родной институт.

Ранним утром агитбригада под командованием Анны Семеновны взошла на теплоход «Клара Цеткин». Капитан теплохода Федор Иванович Дерейкин стоял на мостике, как статуя адмирала Нельсона. Анна Семеновна, естественно, заранее узнала, как его зовут. Капитан был коренаст, широкоплеч, лицо, как и положено настоящему мужчине, было сплошь в рубцах и шрамах. А голос вообще просолен, просмолен и проветрен, как у народного артиста Крючкова.

В первый же вечер капитан пригласил Анну Семеновну к себе в каюту. У него было золотое правило: инструктировать старших и ответственных за рейс в первый же день, потому что обычно в первый же день все и напивались, со всеми вытекающими из этого безобразиями.

– Я не откладываю нашу встречу на завтра, – сказал он, – так как именно в первую ночь творятся всякие безобразия на корабле.

– За вами, капитан, yus primae noctis ^>8.

– Что?

– Это ваше право, капитан!

– На пару слов по технике безопасности рейса. Через полчаса я буду у себя.

Поблагодарив за приглашение, Анна Семеновна опалила капитана восхищенным взглядом. Увы, тот его не заметил. Хм, подумала Анна Семеновна.

Как только Анна Семеновна постучала и вошла, капитан, словно ждал этого момента, тут же раскрыл толстый журнал, взял ручку и начал инструктаж.

– Анна Семеновна? Нам предстоит не совсем приятная процедура.

– Да? Какая? – живо отреагировала Анна Семеновна и огляделась: – Милый кабинетик! Капитанский?

– Угу, – ответил капитан. – Неприятная потому, что все к ней обычно относятся предвзято. Несколько заповедей на корабле – вам, как старшей.

– Не по возрасту! – крутнулась на пятке Анна Семеновна.

– Боже упаси! Да вы сядьте. Несколько слов о том, как себя вести.

– Капитан! Вы меня интригуете!

– Прежде всего: самое опасное на корабле – это огонь.

– Да что вы говорите! На воде?

– Увы, мадам, увы. Особенно, когда все напьются.

– Капитан, а не пригубить ли нам шабли? – Анна Семеновна заметила на полке бутылку. – Для огня. In vino veritas ^>9.

– Ты право, пьяное чудовище, – капитан, кряхтя, поднялся и достал бутылку и два стакана. – Прикажете плескануть?

– Приказываю! Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра родине изменишь! Я была уверена, что на корабле главная опасность не в огне, а в женщине!

– Один черт, мадам! То есть, я хотел сказать, без разницы, – капитан налил водки. – С женщинами развлечения без вина вполне невинные развлечения.

– Да вы шалун! На донышке! На донышке!

Хлопнув по «фужеру», они добавили по другому. У капитана смягчился взгляд, а у Анны Семеновны заострился. Капитан добродушно рассказал о «сциллах и харибдах» плавания, дал авторучку Анне Семеновне, и та поставила крупную закорюку в журнале.

– На память, – неожиданно сказал капитан.

– Позвольте, а это что? Блок? – Анна Семеновна вертела в руках томик Блока. – Увлекаетесь Блоком? Ты гляди, довоенный!

– По правде говоря, глядеть тошно на тех, кто им увлекается! Блок! Цветаева! – не ясно было, вкладывал ли в эти слова капитан свой или чей-то уничижительный смысл, но говорил спокойно. – Что, спрашиваю, Блок? Что – Цветаева? Думаете, кто ответил? Было тут как-то двухнедельное «погружение». «О, это-о!..» А чего это, никто не ответил.