Солнце мрачного дня - стр. 45
Я резко срываюсь с места, иду в небольшую коморку - офис хозяина бара.
Его зовут Джереми. И он мне не понравился с первого же взгляда. То, что он позволяет Жаки петь в его баре, делало бы из него хорошего человека, если бы не то обстоятельство, что он просто пользуется моей наивной подругой, чтобы выручить побольше деньжат. Жаки при этом он ни в грош не ставит.
- Как тебе концерт? - спрашивает он.
Джереми смотрит на меня с явным интересом, его рот расплывается в противной улыбке.
- Жаки прекрасна, - киваю я. – Но знаешь, что меня бесит?
- Что? - его брови приподнимаются.
- Что ты используешь эту девочку для своих целей.
Его улыбка сразу же тухнет.
- Я предоставляю ей возможность выступать. Больше ни один бар в нашем городе такого не сделает и...
- Вот только не надо мне тут ля-ля, - обрываю я его, затем сажусь на краешек его стола. На мне короткие джинсовые шорты. Он смотрит на мои ноги - загорелые, накаченные. Я вижу, как он сглатывает. - Я видела, сколько там посетителей. И они все бухие. Выпивки ты сегодня продал очень много - значит, и заработал дохренища. И не поделился с Жаки. Интересно, почему?
Я встаю, принимаясь ходить взад-вперед по кабинету.
- Что ты хочешь этим сказать? - Его голова следует за моими ногами.
- Я могу шепнуть кому-нибудь о том, кто поет на сцене...
Я чуть не рассмеялась, увидев, как изменилось его лицо. Сжимаю губы, чтобы и дальше казаться абсолютно серьезной.
- Или могу помочь тебе заработать еще больше...
- Это как? - оживился Джереми. Кто бы сомневался, да?
- Хочешь, чтобы в твоем баре выступала профессиональная танцовщица «go-go»?
- Рядом с Жаки?
- Да, - киваю я.
- И где её взять?
- О, - я улыбаюсь во все тридцать два, - она прямо перед тобой.
- «Та-дам!» - хотелось мне закричать. Джереми шокировано мотает головой. Похоже, у парня переизбыток информации.
- Но! – Я становлюсь прямо перед ним, подняв указательный палец вверх. - Сегодня ты дашь Жаки расслабиться и немного повеселиться здесь.
У меня получилось!
На Жаки, правда, пришлось одеть маску и собрать её волосы на затылке. Но оно того стоило. Мы выпили, после чего принялись танцевать.
Только во время танца я чувствую себя свободной. Только тогда я настоящая. Танец стирает границы между разумом и эмоциями. Я раскрываюсь, растворяюсь. Нет правил, проблем и боли. Когда я танцую, забываю, что меня сначала бросила мама, затем друзья, преподаватели и, наконец, отец.
У него появился новый смысл жизни. Балласт в виде бунтующего подростка был ему ни к чему. И он спихнул меня маме, которая в свое время уже отказалась от меня. Что если я снова перестану быть ей нужной? Что тогда? Куда меня денут на этот раз?
Даже Маркусу, человеку, просто трахающегося со мной, я надоела. Это что вообще за херня?
Вы когда-нибудь наступали на разбитое стекло?
Если да, то знаете, как это больно.
Когда осколки врезаются в кожу, распарывают её, вонзаясь все глубже. И как невыносимо больно вытаскивать их оттуда. Особо мелкие частички проникают слишком глубоко. Вот так в мое тело просочилось то, что я увидела, обернувшись.
Маркус, одетый в рваные джинсы и рубашку, с закатанными рукавами, целует какую-то цыпочку.
Нижняя губа дрогнула. Слезы появились слишком быстро. Он прижимает её еще ближе. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть, как его руки скользят по её телу, останавливаясь на огромной заднице.