Солнце и Луна Черной гильдии - стр. 12

– Я… просто хотел немного отвлечься от работы и… совсем забыл, что ты здесь спишь, – пытается объясниться Сол.

– Глава, вам нравится музицировать? В этом нет ничего плохого.

Отчего-то ощущаю облегчение. Вечно хмурое и мрачное Черное солнце. Еще недавно он казался таким далеким и нелюдимым. Но на деле Сол пугливый, мягкий и добрый, словно молодой олень. Прячется в чаще днем и выходит лишь ночью.

Глава неловко касается крышки инструмента и опускает взгляд.

– Не просто нравится, это любовь, – тихо признается он. – Мы любим друг друга, и это мое проклятье.

– Проклятье?

– Я с детства мечтал вступить в Желтую гильдию, но отец запрещал музицировать, запрещал музыкальные инструменты. Продолжал наставлять меня заветам Черной… как же я ее ненавижу…

– Ненавидите Черную гильдию?

– Я никогда не хотел становиться главой, не хотел работать здесь. Я не знаю, что делать с этой гильдией, не вижу ее будущего, не понимаю, как обращаться с подчиненными, но я прикован… к этому столу, к кабинету, к зданию…

– Если отец запрещал музыкальные инструменты, откуда в его комнате рояль?

Глава вновь гладит крышку. Глаза немного привыкли к полутьме, и в его взгляде можно разглядеть нежность.

– До меня к столу был прикован отец, скрыть от него что-то труда не составляло. Но музыку так просто не спрятать. Поэтому я давно привык играть в полной темноте. Могу прикасаться к ней, лишь когда не вижу ее.

– Ее? Вы говорите о рояле?

– Для меня это она. Я прикасаюсь к ней, чувствую ее. Чувствую, как она отвечает мне. Слышу. Она подсказывает мне, как обращаться с ней так… чтобы мы оба получали удовольствие.

– Удовольствие? Вы ощущаете, как она получает удовольствие?

– Мы получаем удовольствие от звуков. Звуков, которые могут появиться лишь когда мы вдвоем. Лишь когда прикасаемся друг к другу.

– Прости, наверное, мои слова кажутся тебе бредом сумасшедшего, – убирает руку от рояля глава.

– Я думаю, что ваши чувства прекрасны, – с улыбкой отвечаю, опускаясь обратно на кровать.

– Что?

– Ничего, что вы не можете попасть в желтую гильдию, ведь там вам пришлось бы музицировать по указке и играть то, что скажут. Там вы были бы ограничены куда сильнее, чем здесь.

– Я… никогда не задумывался об этом.

– Думаю, никто из Лун не осудит, если вы будете играть и днем, ведь ваши мелодии прекрасны.

– Правда? Я боялся, что это удовольствие мнимо, и я могу разделить его лишь с ней.

– Правда. Вы можете продолжать играть, вы мне совсем не мешаете. Я с удовольствием еще послушаю вашу музыку.

– Спасибо.

Глава опускается на танкетку, с нежностью касается клавиш и улыбается.

– До войны я готовилась к сдаче экзаменов в Белую гильдию, – произношу достаточно громко, чтобы он услышал. Он должен знать. Сейчас.

Пальцы Сола неловко опускаются на клавиши, заставляя их издать неприлично громкий звук. Он вздрагивает и замирает, будто сейчас кто-то вбежит в комнату и ударит его палкой.

– Ты хотела вступить в Белую гильдию? – оборачивается он.

Молча киваю. Я прервала его единение с «ней». Кем бы она ни была. За это я ощущаю вину. Но больше молчать я не могу. Сегодня он признался мне. Я тоже должна признаться.

– Почему?

– Мне всегда казалось, что у членов Белой гильдии больше свободы, чем у других. Ведь они могут исследовать то, что им интересно и тогда, когда им вздумается.